– Дело совсем не в этом. Тебе позволили остаться. У нас тут нет вступительных экзаменов. Так что у тебя за история, Сара? У тебя есть твоя подруга, тан? А кто еще? Мужчина?
– Да… мужчина. – Сара сделала девушке за стойкой знак вновь наполнить стакан. – Мужчина, который временами меня пугает. В общем, наши отношения стали довольно напряженными.
– Так пошли его к черту и успокойся с подругой, – посоветовала Лэйси.
– Этого я боюсь еще больше. Я люблю ее, но не думаю, что смогу стать ее любовницей. У меня такое ощущение, будто я превратилась в воздушный шарик, который медленно поднимается в небеса и постепенно исчезает из вида.
Пристальным взглядом Сара уставилась на свой стакан. Подняв наконец голову, она ожидала увидеть на лице Лэйси озадаченность, недоумение. Ничего подобного. Возможно, Лэйси привыкла уже к откровениям сидящих в баре незнакомок.
– А для чего ты здесь, Сара? – спросила она.
– Захотелось посмотреть, на что это может быть похоже.
– Гей-бар?
– Все.
– Ты в этом уверена?
Сара заколебалась. Была ли она в этом уверена? Если в ней говорит обычное любопытство, то почему его не удовлетворила Эллисон? Или Белинда? Хотя тогда они и остановились – до занятий любовью дело фактически не дошло – кожа Сары еще хранила тепло их объятий. Сейчас же все по-другому, сказала она себе. Энтони уже не командует мною, и к любви это не имеет никакого отношения. Энтони – за океаном, любовь – на противоположном конце города.
– Да, уверена.
И опять Лэйси улыбнулась. Рука вампира потянулась к Саре, длинные ногти впились в ее ладони. Поднявшись, обе сквозь группку танцующих женщин прошли к двери.
Мрак теплой ночи разгоняли уличные фонари и половинка луны. Они свернули за угол и направились вдоль узенькой улочки; Лэйси, отпустив ладонь Сары, положила ей руку на плечо так, чтобы пальцы касались груди. Улочка пропахла запахом мусора и прокисшего пива. Проходя между контейнеров для мусора, Сара в полутьме обо что-то споткнулась; шум, доносившийся с центральных улиц, становился все слабее. Поперек тротуара прошмыгнула кошка, замерев на мгновение, чтобы сверкнуть на них яркими желтыми зрачками. Где-то посредине улочки Лэйси подтолкнула Сару к кирпичному зданию, развернув при этом за плечи так, что спина ее оказалась прижатой к стене.
– Тебе и не нужно знать, чего ты хочешь, – прошептала Лэйси, касаясь губами губ Сары. – Хватит того, что это знаю я.
Сара почувствовала, как обмякло тело, когда Лэйси, тесно прижавшись, впилась губами в ее рот. С Эллисон Саре удавалось сохранять контроль, даже направлять ее, подавая беззвучные команды, ведя в танце, который был незнаком им обеим. И все же тогда инициатором являлась она, Сара, она взяла на себя роль хореографа. Сейчас же все переменилось. Она стала послушной, покорной, тело ее отвечало каждому движению тела Лэйси, но не более. Длинные ногти впились ей сзади в шею, другая рука Лэйси расстегнула на Саре джинсы и скользнула внутрь, точно зная, что нужно делать.
– Ты никогда не носишь трусики? – спросила Лэйси, и на этот раз ухо Сары уловило удивление в ее голосе.
– Почему же. Обычно я их надеваю. А сегодня вечером… почему-то…
– Угу.
Язык Лэйси заставил Сару смолкнуть, а пальцы ее уже включились в работу, причем большой палец показал такое мастерство, которое встречается у редкого мужчины. Сара издала стон, дыхание с трудом проходило сквозь зубы – их пришлось стиснуть, чтобы не закричать, не привлечь ненароком внимания случайного прохожего. В горле у Сары застряло чье-то имя, и она боялась выпустить его наружу – боялась услышать его. За ней неотрывно следили глаза Лэйси, губы Белинды ласкали ее грудь. Зубы – чьи? – стиснули сосок именно с такой силой, которая поставила Сару на грань между болью и экстазом. Лэйси опустилась на колени, стягивая с Сары джинсы, зарываясь в нее лицом, будто хотела вдохнуть ее в себя всю, вобрать в себя ее дикий, звериный запах.
Сара помнила, как вот так же она стояла на коленях перед Эллисон, зная наверняка, что в подобном положении вся полнота власти безраздельно принадлежит ей одной. Сейчас же ей не нужна была никакая власть, ей приносила удовлетворение роль пленницы. Она погрузила пальцы в волосы Лэйси, ей было всего мало, ей хотелось почувствовать себя принадлежащей другому, выпитой, опустошенной, обессиленной до того состояния, когда ноги уже не в силах выносить вес тела. Ей хотелось потерять сознание. Ничто ее не пугало – вот оно, желанное ослепление, здесь, на темной, зловонной улочке, с незнакомкой, чьей фамилии она не знает и вряд ли когда-нибудь будет знать. Ее поглотила безымянность. И сама она была сейчас не Сарой. Она была одной из тех людей ночи, кто занимается любовью на улицах, а с приходом утра надевает на себя новые одежды. Лэйси подняла к ней голову.
– Не борись с собой, Сара. Дай мне сделать тан, чтобы ты кончила.
Сара смежила веки, сначала слабо, затем, по мере того как язык Лэйси все глубже проникал в нее, давая то, в чем она так нуждалась, – все плотнее и плотнее. Руки Лэйси поддерживали Сару за колени, будто понимая, что они вот-вот подогнутся. Короткая передышка, ровно настолько, чтобы дать Саре почувствовать, что еще немного – и она сойдет с ума, и вновь рот Лэйси с жадностью приник к находившемуся в его власти телу, и до последней капли впитал в себя все, что это тело смогло ему отдать. Сару била дрожь, она с такой силой закусила нижнюю губу, что готова была поклясться, что теперь ей знаком вкус крови.
Еще несколько минут Лэйси простояла на коленях, уткнувшись в Сару лицом, не в состоянии освободить свою пленницу. Когда она наконец поднялась, то сама натянула Саре на бедра джинсы, застегнула на них молнию, пряча за ней улику. Отпечаток ее губ останется там навсегда, даже после того, как будут смыты следы губной помады.
– Хочешь вернуться в бар? – спросила Лэйси, приблизив свое лицо к лицу Сары.
