Джастин Дэвис
Лучшая месть
Глава 1
– Трус!
Сент-Джон смотрел на себя в зеркало. Этим утром шрам был не таким ярким, как обычно, он недостаточно хорошо загорел, вот и нет контраста с тонкой длинной полосой вдоль правой стороны челюсти. А это происходит, когда прячешься дома большую часть времени, сказал он себе.
«Трус – подходящее оправдание», – молча добавил Сент-Джон.
В последнее время он прятался больше, чем раньше, хотя в «Редстоуне» было не так много проблем – скорее, наоборот, дела шли хорошо по всем фронтам. Самолет «Хок-5» был готов к поставке. Вред, причиненный змеей, пригретой в отделе изысканий и разработок, выявлен, потери сведены к минимуму, а система охраны перестроена заново. Это вдохновило их изобретателя на новые пути, включая пару революционных концепций, которые заставили ошеломленно моргать даже Джоша Редстоуна – ему идея имплантированного микрочипа, вызывающего у жертв остаточную дрожь, не приходила в голову. Но Йен Гэмбл осуществил это, первые испытания прошли успешно, и можно было проводить дальнейшее тестирование. Принцип Джоша – нанимать лучших – продолжал приносить плоды: сотрудники «Редстоуна» были его реальной силой.
К несчастью для Сент-Джона, они также составляли проблему. Не то чтобы с ними было что-то не так. Напротив, они действительно были лучшими и безумно счастливыми.
Пожалуй, даже чересчур.
«Если мне придется посетить еще одну свадьбу в «Редстоуне»…» Он даже не смог закончить мысль.
Нельзя сказать, что свадьбы его раздражали. Просто ему не нравилась непривычная боль, которую он начал испытывать от свадеб в «Редстоуне» и возникновения всех новых родственных связей. Уже начали появляться фирменные дети. Единственным плюсом, который он находил в этом процессе, была смешанная с горечью благодарность за то, что никому из них никогда не придется узнать то, что узнал он.
– Добавь к трусу нытика, – пробормотал вслух Сент-Джон, сознавая, что констатирует собственное душевное состояние и что большую часть времени едва говорит с кем-либо, кроме себя.
Взглянув на часы, Сент-Джон завел их: половина пятого утра. Он припозднился с утренней пробежкой. Но уже несколько недель обстановка была мирной – никаких ночных вызовов на дальние аванпосты империи «Редстоун» от людей, ищущих помощи, информации или совета. Он не любил вникать в постоянно возникавшие межличностные ситуации. Личные проблемы вносили в бизнес ненужные эмоции.
Но теперь, когда Сент-Джон был не при деле – по крайней мере, временно, – он ощущал странное беспокойство. Его мучила догадка, что организация помощи сотрудникам «Редстоуна» с их личными проблемами заменяла ему человеческие контакты, и когда в ней отпала необходимость…
«Будь осторожен с тем, чего ты хочешь».
Эта старая аксиома никогда не имела для него большого значения, так как он не без боли постиг еще в раннем возрасте, что желания не значат ничего. В противном случае он пожелал бы многого.
Сент-Джон провел пальцами по все еще влажным волосам. Ему не помешала бы стрижка. Конечно, он замечал это ежедневно с тех пор, как его волосы легли поверх воротника, но стрижка требовала визита в парикмахерскую чуть дальше по улице, но болтовня Уиллис раздражала Сент-Джона, и он продолжал отращивать волосы.
У Сент-Джона не было настроения для болтовни. Это наблюдение вызвало бы в «Редстоуне» смех – всем было известно, что он всегда пребывает в таком состоянии. Сент-Джон знал фирменную шутку: «К чему использовать одно слово, когда можно не использовать ни одного?» То, что было проявлением инстинкта самосохранения в детстве, стало укоренившейся привычкой в тридцать пять лет, и он не видел причин менять ее. Он хорошо выполнял свою работу, а это главное.
Сент-Джон спустился этажом ниже, хотя его ноги немного устали от предрассветной пробежки. Еще одна давно укоренившаяся привычка: если тебе когда-нибудь придется бежать, лучше быть к этому готовым.
Его просторный рабочий кабинет находился в западной стороне штаб-квартиры «Редстоуна». В сумраке раннего утра свет внизу выглядел с этого этажа впечатляюще. Стеклянная стена была обработана специальным антисветовым покрытием Йена Гэмбла, обеспечивавшим полную видимость и делающим возможным читать изображения на всех компьютерных мониторах даже при полном дневном свете.
Джош, шутя, называл его рабочее место боевым постом. Очевидно, именно так и выглядело это сооружение в форме буквы U, с четырьмя мониторами на одной стороне, мультилинейным телефоном – от анонимных линий до снабженных этикетками с полезными именами и местами – на другой и письменным столом на третьей.
Сент-Джон предпочел бы сидеть спиной к панорамному виду, включающему дальние отблески Тихого океана, но дизайнер полагал, что, кто бы ни занял этот кабинет, он, конечно, захочет созерцать вид из окна.
«Разумное предположение, если иметь в виду любого другого, а не его».
Он ногой включил компьютеры. Один был связан с внутренней сетью «Редстоуна», другие – его собственные, независимые и тщательно охраняемые. Не для того, чтобы защитить данные в них – здесь, в цитадели «Редстоуна», в этом не было нужды, – а чтобы защитить «Редстоун» от не слишком традиционных методов расследования самого Сент-Джона.
Он заканчивал план дневной атаки, когда тихий писк уведомил, что программа отслеживания новостей посылает предупреждение. Синдикат Гордона, подумал Сент-Джон, устремляя взгляд на экран. А может, какие-то события на Аретузе, острове в Карибском море вблизи курорта Редстоун-Бей, – мятежники, бывшие в действительности наркоторговцами, снова причиняли беспокойство. Пока что это не задевало «Редстоун» серьезно, но…
Автоматический поиск выдал темные буквы на светящийся экран. Какая-то периферическая доля мозга Сент-Джона зарегистрировала, что небо посветлело. Но его основная часть сосредоточилась на мониторе.
Сообщение было достаточно простым. Оно выглядело неважным для большей части мира «Редстоуна», да и всего мира в целом. В конце концов, какое имеет значение, кто решил баллотироваться в мэры городка Сидар в штате Орегон?
«Для тебя, во всяком случае, это не имеет значения».
Суровый внутренний голос вернул Сент-Джона к действительности.
После стольких лет это и в самом деле не важно.
Сент-Джон закрыл окно сообщений и вернулся к своей работе, размышляя, не следует ли ему повернуть «боевой пост» таким образом, чтобы не созерцать восход каждое утро. Он знал, что Джошу это безразлично. Разве только он прокомментировал бы своим негромким тягучим голосом, внушавшим глупцам мысль, будто его ум столь же медлителен, что повернуться спиной к миру не означает сбежать от него.
Верно. Но Сент-Джон мог хотя бы на время притвориться, что это так.
И игнорировать тот факт, что это не помогало ему в течение всех долгих лет.
Джесса слышала разговоры несколько недель назад, когда городской совет наконец объявил о проведении внеочередных выборов, но была слишком занята, чтобы обращать на них внимание. Содержание «Хиллс», магазина кормов для животных, поглощало большую часть ее времени и энергии, а остатки доставались матери и собаке. Джесса не жаловалась – ее как раз радовала занятость от рассвета до темна, – это отвлекало от постоянных мыслей о том, как ей не хватает папы.
Но теперь, похоже, разговоры приняли вполне определенную форму.
– Все в городе любят тебя, – горячо заявила Мэрион Уэгмен. – И всегда любили.
