умен.
Сент-Джон резко покачал головой – Джесса была не вполне уверена, что это означает.
– Ты научился избегать своего отца, предвидеть его действия, и все же он едва не уничтожил тебя.
Она ощутила дрожь, охватившую его, и поняла, что добилась своего.
– Дэм, – Джесса впервые использовала взятое им имя, – Тайлер в ловушке, в которой был и ты, Он брошен и предан теми, кто должен был любить и защищать его.
Сент-Джон все еще молчал. Джесса знала, что ей не представится лучшего шанса пробиться сквозь его целеустремленную решительность.
– Я встречала его мать. Она так же слепа или слаба, как была твоя. Она просто отойдет в сторону и позволит этому случиться из страха или нежелания терять то, что имеет.
Джесса услышала странный сдавленный звук, как будто он старался сдержать поток слов.
– Твой план срабатывает, – продолжала она. – Олден уже теряет контроль на публике, люди это видят и начинают задумываться. Он может даже проиграть эти выборы. Но кто заплатит подлинную цену?
– Нужно остановить его. – Слова вырвались сквозь стиснутые зубы.
– Да. Мы оба это знаем, Но Тайлер…
Сент-Джон снова вздрогнул.
– Мы должны помочь ему, – прошептали Джесса. – Мы не можем оставить его беспомощным, наедине со всеми этими ужасами. Существуют специальные организации, оказывающие помощь в таких обстоятельствах, – их гораздо больше, чем было, когда…
Она не договорила. Сент-Джон уставился в пол, но Джесса знала, что он не видит старое поцарапанное дерево.
– Тайлер твой сводный брат, – продолжала она. – Ты его не знаешь, и для тебя он, вероятно, значит меньше, чем ничто, после всего, что тебе пришлось пережить, но… я не могу его бросить. Однажды я уже не сделала ничего, когда должна была сделать. Жить с этим было нелегко. Это мучило меня каждый день. Я не смогу примириться с собой, если ничего не сделаю снова.
Сент-Джон посмотрел на Джессу. Его руки ожили под ее руками, стиснули ее пальцы и притянули к себе.
Он ничего не сказал – просто заключил ее в объятия, которым она и не думала сопротивляться. Джесса обнимала Сент-Джона, желая своей нежностью стереть все его мрачные воспоминания, всю боль, все муки предательства.
Она не могла этого сделать.
Но он позволил ей обнимать его. И пока этого было достаточно.
Глава 19
Его сводный брат.
Сент-Джон смотрел на мальчика, сидящего на скамье на боковой линии футбольного поля, где происходила вечерняя тренировка, – его левая рука была в гипсе, а левый глаз распух так, что закрылся почти полностью. Он знал, что глаз скоро почернеет и пройдут недели, прежде чем чернота пройдет окончательно. Он думал, смотрел ли мальчик в зеркало и видел ли, какую цену заплатил за то, что не был достаточно быстр и сообразителен, чтобы избежать этого. Понял ли он, что никакое безупречное поведение ничего не изменит? Начал ли строить изощренные планы с целью уклониться от контактов со своим мучителем? Проводил ли часы, стараясь понять, что заставляет Элберта Олдена ненавидеть его?
Медленно Сент-Джон направился к скамье и сел на расстоянии чуть более вытянутой руки от мальчика. Тайлер искоса посмотрел на него, не встречаясь с ним взглядом. Казалось, он просто хочет убедиться, что этот человек, кто бы он ни был, находится не настолько близко, чтобы представлять опасность.
Тайлер был настороже, подумал Сент-Джон, но еще не понял, что с некоторыми хищниками никакое расстояние не обеспечивает безопасность.
Если он сам не понял натуру своего врага, то должен это узнать.
А если Сент-Джон продолжит сжимать тиски, которые уже привел в движение, то это может оказаться последним, что Тайлеру суждено узнать.
Он понимал, что чувствует мальчик. Много лет назад, будучи всего на пару лет старше Тайлepa, Сент-Джон осознавал, что если не убежит, то погибнет. Мысль о побеге в никуда, где он не знал никого и ничего, была пугающей, но мысль о смерти – еще более страшной. И в немалой степени потому, что она начинала казаться заманчивой. Он начинал догадываться, почему его мать чувствовала, что это ее единственный выход.
Отогнав воспоминания, Сент-Джон сосредоточился на мальчике, сидящем на скамье одиноко и отчужденно, так же когда-то выглядел он сам. Сент-Джон чувствовал, что попытка будет тщетной. Он никогда толком не умел находить общий язык с детьми. По мнению Джоша, причина была в том, что у него самого не было детства.
Сент-Джон знал, что обсуждать травмы мальчика было бы неправильным подходом – ничего не могло быть хуже, чем постоянно лгать о происшедшем, храня безобразную тайну.
– Хотел бы поиграть? – спросил он наконец. После недолгого колебания, все еще не глядя на него, Тайлер кратко ответил:
– Нет.
– Почему?
– Плохо играю.
– Вот почему это называют тренировкой.
– Меня они не хотят.
Сент-Джон умолк. Мальчик все выразил полудюжиной слов. Ирония состояла в том, что ему самому приходилось прибегать к полным фразам в ответ на краткие реплики Тайлера.
Чувство бессмысленности и безнадежности развивалось полным ходом. Изоляция и отчужденность также делали свое дело – ребята вокруг знали, что он не такой, как они, и не желали разбираться в причинах, Сент-Джон ощущал, как в нем разыгрывается боль, которую, как ему казалось, он никогда не почувствует снова. Но смотреть на этого мальчика было все равно, что смотреть на себя самого двадцать лет назад. Мысль о том, какой ад ожидает Тайлера, вызывала у Сент-Джона спазм в животе.
Тайлер молчал – он уже начал понимать, что чем меньше говоришь, тем меньше привлекаешь к себе внимание. Сент-Джон вначале пытался ограничивать это правило своим отцом, но, так как было трудно переключаться, он распространил его на всех, кроме Джессы. Она была единственной, с кем он мог позволить себе расслабиться.
Остальной мир получал от него только угрю мое молчание. Это заработало ему репутацию, которую он имел и поныне, но иногда спасало его, поэтому он считал, что дело того стоит.
«Он разговаривает так, словно вокруг него идет война…»
Сент-Джон слышал, как это говорили в «Редстоуне», и знал, что это происходит от Гейба Тэгерта, бывшего офицера флота, который теперь командовал флагманским кораблем компании последним морским предприятием Джоша.
Он также слышал, что на это отвечала Карл, жена Гейба: «Может быть, так оно и есть».
Сейчас приближалась последняя битва войны, которая была прервана отступлением более слабого противника. Но он учился, становился сильнее, собирал оружие, хотя не намеревался использовать его таким образом. Если бы его отец опустил свой радар, Сент-Джона сейчас не было бы здесь.
И он никогда не увидел бы Джесс снова.
Слова мальчика едва не вывели его из равновесия.
– Вы друг Джессы, не так ли?
