которая уже испортилась? Это было бы так несправедливо! Дети должны появляться, когда их хотят иметь, и только у двух любящих друг друга людей. Если ребенок появился от отчаяния, как средство привязать мужа… это очень рискованное решение.
Рейн сидела некоторое время молча, в ней пробуждалось сочувствие к Фелисити, доведенной до такого состояния эмоционального расстройства, что в ее образе мыслей, словах и поступках разом и наперебой сквозили ее уязвимость и самолюбие, ее нетерпение и взрывной характер.
— Извини, — тихо сказала Рейн. — Я не знала, что тебе пришлось пережить. Почему ты мне не сказала?
— Вероятно, по той же причине, по какой ты не сказала мне о твоем докторе… Потому, что мы отдалились друг от друга… или, может быть, потому, что я не могла вообразить, что и ты попадешь в такое же положение. Тебе не понравилось, когда я сошлась с Брайаном. О, нет, ты ничего тогда не сказала, но я это знала. И мне было тяжело признаться тебе, что ты права. — Она пожала плечами, стараясь выглядеть непринужденной и рассудительной. — Дело в том, что я кое-чему научилась за это время, и я постараюсь передать тебе свой опыт. Очень ли отличается то, что ты планируешь, от того, что я почти сделала? Хочешь вступить в брак исключительно ради ребенка?
— Это не единственная причина. — Она подняла на подругу свои потемневшие глаза, постепенно сознавая сказанное. — Я люблю Кайла. И мне кажется, что все время любила его. — Она глубоко вздохнула. — Может быть, это и не так все радужно, ведь я не знаю глубины его чувств ко мне. Но между нами есть физическое влечение… Кайлу я нужна. И нам обоим нужен Стивен. Думаю, этого достаточно…
Несмотря на то, что торговля в магазине по-прежнему шла бойко, Рейн предчувствовала, что ажиотаж вот-вот спадет. Затем наступил сочельник и скоро надо было закрывать магазин. Рейн смотрела на опустошенные полки витрины, на убывающие очереди у кассы и время от времени обменивалась с партнершей торжествующими улыбками.
Фелисити никак не могла угодить одному покупателю. Этот взволнованный коротыш отложил приобретение подарка жене на последний момент и теперь привередничал. Рейн сейчас не завидовала ее положению, ведь ей пришлось выбирать одежду для женщины, которую она не видела, а муж даже не поинтересовался ее размерами заранее. Рейн видела, как он измерял что-то руками и качал головой. По взглядам, которые Фелисити обращала к ней через его плечо, было легко судить о крайней степени раздражения продавщицы, продолжавшей, однако, любезно щебетать перед клиентом. Наконец последний угомонился. Рейн посмотрела на вход, ожидая увидеть уходящего покупателя, но вместо этого увидела Кайла.
Он был невероятно красив, в коричневой твидовой спортивной куртке с замшевыми заплатками на локтях и в шерстяных брюках. На нем была оксфордская рубашка и галстук-самовяз.
— Привет! — Мягкий голос ее, казалось, не был слышен из-за громких стуков сердца, которое готово было выскочить из груди. Теперь, очевидно, не надо было бы прикладывать к груди стетоскоп, как тогда у кроватки Стивена, чтобы раскрыть сердечные тайны Рейн.
— Привет! — ответил Кайл непринужденно и слегка насмешливо, взяв ее за локоть одной Рукой. — На табличке написано, что вы закрываете магазин в 6 часов. Хотите, подвезу вас в госпиталь?
Рейн посмотрела на часы, довольная, что хоть этим было прервано ее гипнотическое созерцание любимого.
— Еще пять минут, — пробормотала она, стараясь контролировать себя. — Неужели вы только затем и ехали в такую даль, чтобы подвезти меня?
— Нет. — Он осматривал интерьер магазина и улыбнулся иронически Фелисити, которую он по фотографии, виденной им в квартире.
Рейн в свою очередь перехватила взгляд Фелисити и, казалось, говоривший: «Так это твой доктор? Он великолепен!» Слегка покраснев, неизвестно по какой причине, Рейн быстро подошла к Кайлу.
— Очень впечатляющее место, леди… Есть ли здесь конторка где мы можем поговорить? — осведомился он.
— Склад, — сказала она, стараясь понять его интонацию.
— Хорошо. — Он усмехнулся. — Ведите.
Рейн так и сделала, чувствуя на себе взгляды четырех пар женских глаз, расширившихся от удовольствия, если не от откровенной зависти. Двойные двери едва закрылись за ними, когда Кайл прислонился к стеллажу и, зажав Рейн между коленями, положил ладонь ей на спину. Поглаживая другой ладонью ее голову, он притянул ее к себе и медленно, но сильно поцеловал в открытые губы.
— Вы что? — Она попыталась отстраниться, прерывисто дыша.
Кайл ответил не сразу, его взгляд скользнул по ее раскрасневшемуся лицу, изящной фигуре в шерстяном платье, которое было в тон цвету ее глаз.
— Это было за то, что вы моя прекрасная невеста. — Она замолчал, улыбаясь. — И за то, что ты будущая мать моего будущего сына.
Рейн молча изучала его… пока его взгляд не сказал ей все, что ей было необходимо знать.
— О, Кайл! — вскрикнула она со слезами на глазах. — Он наш? Он действительно наш? — Будучи не в состоянии больше сдерживаться, она прижалась к нему всем телом и обняла его обеими руками за шею.
— Собирается стать нашим, — поправил он вежливо. — Позвонила Мег. Нам разрешили временную опеку. Стивен переедет к нам домой, как только я сниму вытяжку и наложу шину. А это все означает, что нам лучше поговорить о дате свадьбы. Я подумал о сочельнике под Новый год. — Он немного отстранил ее, посмотрев снисходительно. — Ты не плачешь, не так ли?
— Нет, но только потому, что я должна сейчас поблагодарить наших служащих за их усердную работу и распустить по домам. — Она тихонько фыркнула, на лице и в глазах появилась улыбка, она и не старалась спрятать ее. — Так можем ли мы сказать обо всем этом Стивену?
— Думаю, что да. — Он сразу стал практичным, поправив на ней платье и бдительно осмотрев, не осталось ли следов бурных объятий. — А теперь наши пять минут истекли. Вы лучше займитесь своим делом, хозяйка.
— Нет, выйдите и познакомьтесь со всеми, — сказала она. Ее пальцы сплелись с его пальцами, в душе она ощущала какое-то странное, безрассудное спокойствие.
На полпути к дверям Кайл вновь остановился, обнял, прижав ее голову к себе, и страстно поцеловал. Вся дрожа, Рейн едва успела прийти в себя прежде, чем он толкнул дверь.
— Это было для меня, — нежно прошептал он ей в ухо. — За мои хлопоты…
Стивен явился для Рейн самым бесценным подарком к Рождеству, а сам ребенок был просто завален ими. Его глаза становились все голубее и круглее с каждым новым гостинцем, которые он получал. Кайл и Рейн словно потеряли рассудок и исполняли любой каприз малыша, не видя особой разницы между утром и вечером, часами отдыха, занятий или приема пищи. Двухлетнему ребенку это послабление режима очевидно нравилось, и он восхищенно надувал губы. Возле его кровати выросла гора обрезков цветной бумаги, из которой Стивен вырезал героев диснеевских кинолент. Кайл и Стивен «оживляли» их, удачно подражая глупой болтовне Микки Мауса и Дональда Дака, а Рейн, которой досталась роль зрительницы, охала от восхищения и весело качала головой.
Затем настало время преподнести Стивену последний подарок. Большой и самый главный! Малыш смотрел широко раскрытыми глазами, как Кайл развязывал ленточку, которой была перепоясана увесистая коробка. Рейн положила руку на ее крышку, мешая попыткам Стивена поднять ее, и интригующе переглядывалась с Кайлом, хотя и сама не знала, что там внутри. (Он принес коробку из своего кабинета в последнюю минуту, поэтому ее, как и ребенка, разбирало любопытство.) Прежде чем Стивен и Рейн услышали легкое царапанье и могли сообразить, что в коробке сидит живое существо, Кайл снял крышку. И тут Рейн со Стивеном удивленно вскрикнули: оттуда на них взглянула пара огромных шоколадно-коричневых глаз. Потом, чихнув и встряхнув ушками, из коробки вылез красивейший золотистый коккер-спаниэль и заковылял по маленькой груди Стивена своими мягкими лапками.
— Собачка! — Стивен заверещал от удовольствия. Щенок радостно заморгал, лизнул розовым язычком Стивена в круглую щеку и ткнулся в нее мордочкой. — Привет, собачка! — Стивен хмыкнул и стал легонько похлопывать ее по спине, а щенок топал лапками по плечам и груди Стивена.
