– Вы прячетесь от мира, потому что не хотите принадлежать ему. Будучи великим писателем, вы чувствуете себя загнанным в ловушку. Как и будучи плохим мальчиком. Все знали, кто вы на самом деле, и сначала вам это нравилось, но потом вы обнаружили, что больше этого не хотите. Чтобы остаться самим собой, вам было необходимо сбежать! Я не знаю, где вы были все это время и что вы делали, но именно это я и собираюсь узнать.
Лицо О'Коннелла смягчилось. Ее рука лежала на столе, и он, дотянувшись, накрыл ее своей ладонью так, что их пальцы соприкоснулись. Только пальцы.
– Вы столь же умны, сколь и красивы. Стон.
– Как огорчительно, что из всех людей именно вы произносите эти слова.
– Простите, что расстроил вас.
Его пальцы все еще покоились на ее пальцах. Только кончики. Но этого было достаточно.
– Я всего лишь мужчина.
– Во всяком случае, я не красавица. Я слишком язвительна. Слишком ершиста. Я хорошо одеваюсь. Я умею подать себя в самом выгодном свете, знаю, где лучше подстричься. Я гораздо более умна, нежели красива. – Из груди у нее вырвался вздох. Ей так хотелось хоть на мгновение положить голову ему на руку. Почувствовать, как его рука гладит ее волосы.
– Вы спрашивали о романе. Так вот, нет никакого романа. От меня сейчас не так много осталось. После... За последние несколько лет.
– Значит, это некий творческий тупик?
– Не совсем. Со мной происходит нечто иное. Сейчас мне нужно узнать совсем другую жизнь. Что-то совершенно отличное от того, что я испытывал раньше. Это послужило бы своего рода топливом для моей дальнейшей работы.
Вайолет Ламор запела новую песню. Мрачную песню о нескончаемой бархатистой ночи.
– Что же мне сказать в интервью? О романе?
– Говорите что хотите. – Теперь его рука все крепче сжимала ее руку. – Скажите то, что хотят услышать ваши читатели. Кто знает, может быть, когда-нибудь это и окажется правдой.
Тепло его руки. Меланхоличное пение. Терпкий запах вина. Его ясные глаза, в которых таилось что-то загадочное.
– Я не хочу, чтобы этот вечер кончался, – не думая, произнесла она. – Я не хочу домой.
Он улыбнулся.
– И не возвращайтесь!
Поглощая десерт в обществе Декстера О'Коннелла, я испытываю довольно странные чувства. Он не просто автор романов. Он создатель феномена. Я чудовище, обедающее с доктором Франкенштейном (хотя и хорошо одетое чудовище, умеющее безупречно вести себя за столом). Не поймите меня превратно – и до «Видения» были модницы, конечно были. О'Коннелл не виноват в том, что я каждую ночь бываю на танцах. Как не виноваты в этом Луиза Брукс, Клара Боу, Коко Шанель или революция прет- а-порте (хотя, я уверена, вы согласитесь, девушки, что одежда на наших главных улицах и в каталогах сегодня гораздо более стильная!). Но именно О'Коннелл ввел в свой самый первый рассказ слово «модница». Именно О'Коннелл подверг модницу более тщательному изучению, чем все эти сдержанные типы, которые на людях порицали их, а втайне восторгались ими. Он открыл миру бунтующую, двуличную Веронику. И Хелену с ее несчастливым браком с налетом некоей «чертовщинки». И импульсивную Джорджию в «Непокорном сыне». Затем были другие героини его рассказов. Девушки, стравливавшие своих поклонников, носили короткие стрижки, умели с помощью женских уловок перехитрить себе подобных, танцевали ночи напролет, курили и пили. Но в этих девушках была изюминка! А ведь именно к этому стремятся многие из нас, не правда ли, девушки? Прежде чем остепениться и обзавестись потомством (это касается тех, кто найдет себе мужа, не так ли?), надо вдоволь повеселиться! Жизнь проходит так быстро!
Пока я вгрызаюсь в мою «Павлову» (для тех, кто не знает, это новый перевернутый вверх тормашками десерт, напоминающий покрытую снегом гору. Названный в честь прима-балерины, он приготовлен из взбитых яичных белков и большого количества сахара), меня вдруг осеняет, что без Декстера О'Коннелла не было бы Дайамонд Шарп! Какая странная мысль. Вероятно, именно поэтому ему для интервью и потребовалась моя скромная персона!
Когда мы расстаемся возле ресторана, он по-деловому пожимает мне руку. Его рукопожатие по меньшей мере надежно и крепко.
Доверять ему? Ни в коем случае! Для мужчин типа Декстера О'Коннелла доверие не является отличительной чертой. Не этого мы хотим от него, и не это он нам предлагает. Все его произведения пропитаны воплощением очаровательного, роскошного упадка. Некоторые из нас мечтают о такой жизни и с радостью погрузились бы в нее, если бы появилась хоть малейшая возможность... но, вероятно, не стоит забывать, что истории О'Коннелла редко хорошо заканчиваются. Легенда о «потерянных» пяти годах из жизни О'Коннелла и легкая печаль в его глазах говорят нам, что это лишь сон. Видение.
Он поцеловал ее на улице. Под дождем и в темноте. Было уже три часа ночи, и они принялись ловить такси. Они находились где-то в Блумсбери, укрываясь от усилившегося дождя под навесом магазина, когда он схватил ее за лацканы жакета и притянул к себе.
Она хотела этого весь вечер, мечтала о его близости. Чтобы его тело прижалось к ее телу. Ей хотелось этого весь вечер. Она закрыла глаза и полностью отдалась своей фантазии, ей нужно было, чтобы она стала для него всем, чтобы для нее остальной мир отошел на второй план, пусть даже на время. Его руки, такие сильные и настоящие, держали ее за спину. Его губы... Но он все оборвал.
– А я ведь никогда не узнаю, что значит целовать девушку, не наклоняясь к ней. Как плохо быть таким высоким!
– Если найдем ступеньку, я встану на нее!
Он засмеялся.
– Не надо ступенек! Пойдем ко мне в отель! Вы сможете встать на кровать.
Он снова хотел ее поцеловать, но на этот раз она вырвалась.
– Я не могу, Декстер!
– Почему? – Он расстроился. Или, скорее, разочаровался. По его взгляду трудно было разобрать, что творится у него на душе.
– Я должна вернуться домой.
Он глубоко засунул руки в карманы.
– Вас там кто-то ждет?
– Да... нет. Нет, в том смысле, в котором вы подразумеваете. Я живу с сестрой и ее двоими детьми. И с мамой.
– Вы хотите сказать, что они не смогут обойтись без вас одну ночь? Вернее, полночи.
– Мне утром на работу. К концу дня я должна написать интервью. Я...
– Не такая девушка? – В его голосе послышалась насмешка. – Что ж, вы долго меня дурачили, Дайамонд Шарп!
– Меня зовут Грейс. Грейс Резерфорд. Днем я работаю в рекламном отделе. И на мне лежит ответственность за довольно шумную семью.
– Ну-ну. Похоже, у нас наступил момент истины. Полагаю, мне лучше поймать вам такси, Грейс. Мы выйдем отсюда, как только прекратится дождь.
Она уже жалела о том, что раскрылась. Куда-то пропали чары. Когда с нее слетел налет тайны, он перестанет интересоваться ею! Выйдя из-под навеса, она быстро зашагала по улице, а маслянистый дождь колотил по ее волосам и забрызгивал ноги.
Шаги у нее за спиной.
– Грейс, подождите! Что случилось?
– Вы знаете, что случилось. – Она развернулась. – Вы... вы – это вы!
– И вас интересует, почему я исчез на пять лет? Вы не единственная, кто скрывал свое имя. Позвольте, по крайней мере, помочь вам поймать такси.
Он взял ее за руку, что-то бормоча о погоде в этой проклятой стране, и они вместе направились к
