– Я никогда не слышала об этом месте... но Аманда никогда не рассказывала о своих друзьях за пределами университета. Я думала, у нее их просто нет.
Чтобы поесть, им пришлось приземлиться на пол в гостиной: стол на кухне был скрыт под толстым слоем книг и компьютерных распечаток. Маг огляделся и решил, что единороги – стеклянные, керамические, плюшевые, нарисованные на плакатах и календаре – принадлежат Дженни, а репродукции Сальвадора Дали, фракталы и призы за победы в шахматных турнирах – Аманде. Он как раз пытался угадать владелицу картины в темно-красных тонах, висевшей на стене – на ней красивая ведьма помешивала в котле свое варево, – когда Дженни сказала:
– Ты сказал, что Аманда ехала сюда?
– Что?
– В больницу.
– Да. Она не звонила тебе?
– Нет, – ответила Дженни разочарованно.
– Тебя о ней больше никто не спрашивал?
– Нет...
Маг, слегка приподняв брови, продолжал вопрошающе смотреть на Дженни.
– Понимаешь, какая ерунда... я, наверное, сама это выдумала, но мне кажется, будто кто-то следит за нашей квартирой. Несколько раз звонили по телефону, а когда я снимала трубку, только молчали. И...
– Да?
– Позавчера, во вторник, мне показалось, что меня кто-то сфотографировал. Кто-то в коричневой машине. Это был не ты?
– Нет. Я приехал только вчера.
– Аманда говорила, когда вернется?
– Во вторник она была в больнице и выписалась в среду.
Дженни взяла очередной кусок пиццы и уставилась на него, как на тест Роршаха:
– Это совсем на нее не похоже. Наверное, Аманда очень подавлена.
– Она была подавлена?
– Не так, как можно было бы подумать, и не так, как психовала бы я, случись со мной то же самое. – Маг мысленно, но от всей души проклял ее боязнь называть вещи своими именами. – Странно, но незадолго до отъезда она немного взбодрилась, как будто у нее появилась надежда на излечение. Тогда она прочитала кипу медицинской литературы вперемешку с математической, преимущественно по динамике роста популяций, да еще «Теорию Игр» фон Ньюмана. И играла в шахматы с завязанными глазами со всеми, кому хватало терпения усидеть на месте подольше. Мне не хватало.
Маг кивнул. Дженни не похожа на усидчивого человека.
– Я заметил ее призы.
– Они старые. Аманда давно потеряла интерес к соревнованиям, говорила, что они отнимают слишком много времени, хотя в пятнадцать лет чуть не стала знаменитостью. Вон тот приз, ферзь, – Дженни махнула в его сторону куском пиццы, – с чемпионата девяносто третьего в Лас-Вегасе. Наверное, именно тогда она заинтересовалась блэк-джеком.
– Блэк-джеком?
– Ага. – Дженни пожала плечами; с ее носа тут же сползли очки, которые она поправила коркой пиццы. – Тогда Аманда начала просиживать в казино все время между шахматными матчами. Ее интересовали не деньги, а поиск системы. Она не скопила огромной суммы денег, хотя выигрывала настолько последовательно, что ею заинтересовались работники казино. В последний раз один из менеджеров казино даже сводил ее в ресторан, чтобы выспросить, какой у нее метод. Не знаю, что там произошло, но, по-моему, они продолжали видеться.
– У нее был свой метод?
– Для блэк-джека? Не знаю, нашла ли его Аманда, но искала. Она всегда любила знать, как все происходит и каковы шансы, что выйдет не так. Алекс жаловался, что она играет в шахматы, как компьютер, наверное, потому, что все время ей проигрывал.
– Кто такой Алекс? Она с ним встречалась?
– Нет. Аманда ни с кем не встречалась, кроме, наверное, того типа из Вегаса, Тони. Все наши знакомые относились к ней как к заразной. – Она пожала плечами. – Хотя это можно понять. Кто захочет встречаться с человеком, который умрет через... Алекс – это наш научный руководитель по математике, Алекс Корвин. Он обожал ее, ведь о таком гениальном студенте преподаватель может только мечтать. Она чувствует цифры и формулы, которые мне просто не понять, и может обращаться с ними как волшебница. Дай ей какое-нибудь число, например телефонный номер, и она запросто извлечет из него кубический корень. Конечно, это может делать и компьютер, но он действует методом проб и ошибок. И компьютер нельзя спросить, что в числе особенного.
– Ты так же разбираешься в математике?
– Я? – рассмеялась Дженни. – Нет, что ты, мне всю жизнь приходилось играть по правилам. Но это полезнее, чувство не запрограммируешь в компьютер, и в школе его нельзя преподавать. У меня стоял выбор между математикой и историей, но гуманитариям так сложно найти работу! Я меркантильна, да?
– Если меркантильность – это поиск компромисса, – медленно начал Маг, – и занятия нелюбимым делом ради денег, то все мы иногда меркантильны.
– А ты?
– Да, и я тоже. Мне нравится путешествовать и фотографировать, но иногда я зарабатываю больше денег, оставаясь на одном месте или снимая то, что мне не нравится... хотя обычно не нуждаюсь в большом количестве денег и, когда скапливаю достаточно, еду дальше.
– И тебе никогда не хотелось остепениться?
– Еще нет. Не знаю, может быть, когда-нибудь захочется.
– Когда найдешь девушку своей мечты?
Маг посмотрел на нее и понял, что Дженни имеет в виду не себя, а Аманду.
– Наверное... хотя вряд ли. Ей будет нравиться путешествовать.
– А если окажется так, что вы едете в разные стороны?
– Не знаю, если она и правда окажется девушкой моей мечты, я, наверное, поеду за ней. Но пока я не нашел ту единственную, так же как и одного любимого города. Не то чтобы я совсем никого не любил – я не спал ни с одной нелюбимой девушкой. Но я легко влюбляюсь. Такой уж уродился. – Он улыбнулся. – Лучше расскажи мне еще об Аманде.
Дженни заколебалась; Маг понял, какой вопрос вертится у нее на языке, и уже начал придумывать ответ, но вместо этого она поинтересовалась:
– Что, например?
– Что у нее за болезнь? Она мне не сказала.
– Лейкемия, – тихо ответила Дженни, как будто заразиться можно одним словом.
Маг понимающе кивнул:
– И куда она уехала?
– На юг.
– В Штаты?
Дженни кивнула.
– В другую больницу?
– Не знаю. Она ничего не сказала, даже адреса не оставила.
– У нее есть там друзья?
– Близкие друзья – вряд ли, кроме Тони, конечно. Она не получала писем, почти не пользовалась электронной почтой, и ей никогда никто не звонил из других штатов.
– Когда она уехала?
– В конце семестра.
Значит, она поехала на юг, скорее всего в Вегас, оттуда – в Тотем-Рок и обратно в Калгари. Маг покачал головой. Возможно, Аманда и использовала в своих действиях какую-то систему, но ему эти переезды казались совершенно бессмысленными...
