а не зависть. Археология была небольшим мирком, и ученые частенько склонялись скорее к профессиональной ревности и ударам в спину, чем к настоящему профессиональному товариществу; это она узнала из своего собственного горького опыта. И хотя он был выше нее по должности в кабинете и в самой области знаний, ее особый талант… означал, что она было высоко востребована.
Высоко востребована, несмотря на тот факт, что никто, с кем она работала, не знал, что нормальной она не была. Они считали, что она совершала «изумительные познавательные прорывы», или, что было менее щедрым, обладала «женской интуицией».
Если бы она им рассказала, что вещи буквально говорят с ней, то организовывала бы свои будущие раскопки из психушки.
Лайам воспользовался своим взглядом «я — главный» на всю катушку с Джорджем, съежившимся еще больше.
— Доктор Греннинг, хотя я ценю ваше профессиональное любопытство, у меня мало времени. Может, вы нас извините, а мы с Доктором Макдермотт поговорим о деталях нашего запроса?
Кили едва не рассмеялась смелости этого человека. Он только что отпустил Джорджа из ее кабинета.
— Джордж останется, — просто скала она, подняв диетическую колу и сделав приличный глоток. Вероятно, ей не помешает немного кофеина. — И вы не единственный, у кого времени немного. Я сказала «нет», так что можете идти.
Лайам напряг челюсть, и иллюзия приятного убеждения, которую он надел, как маску, исчезла, а на его лице осталась абсолютная надменность и властность.
— Я бы с удовольствием принял бы ваш отказ, вот только мой Высокий принц поручил мне это задание, — сказал он сквозь зубы. — Мы знаем о вашем Даре, Леди Кили. Мы знаем, что вы читаете предметы, и тот Дар, которым вы владеете, считался давно утерянным во временных водах. По этой причине, и из-за вашей репутации великолепного археолога с непогрешимой честностью, я имею честь пригласить вас в Атлантиду.
Смех Кили остался в горле, когда она посмотрела в его глаза, теперь горящие чистым жидким серебром, что ее отвлекло.
— Как вы провернули этот трюк с глазами? И давайте серьезно. Атлантида? Утраченный континент? Вы…
Но вдруг она вспомнила о первой части предложения и обеспокоено посмотрела на Джорджа, который жадно уставился на психа, заявлявшего, что пришел из Атлантиды.
— Мой дар? Я не знаю, о чем вы говорите, и вы определенно сумасшедший. Верно, Атлантида. Дайте только запишу.
Она сделала вид, что смотрит на календарь на столе, но фраза «чтение предметов» не оставляла ее разум, касаясь чего-то глубоко погребенного. Не обращая на это внимания, она мило и совершенно неискренне улыбнулась Лайаму.
— Я смогу заняться Атлантидой через две недели, сразу, как откопаю страну Оз.
Лайам даже не улыбнулся.
— Я не знаю ничего об этой стране Оз, но ваши приоритеты только что изменились.
— Слушайте, я сейчас позову университетскую охрану, — сказала она, вставая и осматривая стол в поисках чего-то, что могла бы использовать в качестве оружия, если он выйдет из себя. Мраморный бюст Филиппа Македонского мог бы подойти, но он находился слишком далеко.
— Разумеется, вы можете позвать, кого хотите, — ответил Лайам. Но, двигаясь так, что она даже не заметила, он наклонился через стол и положил ей что-то на ладонь, потом ее пальцы обернулись вокруг предмета.
Внезапно настоящий возраст гладкого камня в ее руке отразился во всех нервных окончаниях Кили.
— Нет! Нет, мои перчатки, вы не понимаете…
Потом ее обернула история. Века присутствия закружили ее в водовороте, и ее тело изогнулось в приступе боли, когда она упала на стол, всхлипывая. Последнее, что Кили видела, был намек на сожаление на лице Лайама.
Неподготовленная — совершенно, абсолютно неподготовленная — она ушла ко дну.
— Ты мне нужен, дорогой, — слова срывались с губ Кили, но голос был не ее. Она посмотрела вниз на голубое шелковое платье, надетое на чувственное тело, и поняла, что тело тоже было не ее собственным. Как часто случалось, она была поймана в видении, активно участвовала в жизни кого-то, у кого были живые, яркие воспоминания, связанные с предметом, который она держала.
Предмет. Лайам.
Воспоминания о ее кабинете находились в дальнем уголке ее сознания, за туманной завесой видения. Она посмотрела вниз на предмет и увидела, что держит огромный сапфир, сияющий, в то время как внутри него рождались крошечные вселенные.
Вид ее/их рук отвлек ее от драгоценного камня. Каждый палец украшали кольца, а серебряные браслеты на ее запястьях звенели, словно колокольчики, когда она двигала тонкими руками. Бледные белые руки не были ни загоревшими, ни в шрамах от бесчисленных порезов во время бесчисленных раскопок.
Определенно не ее руки.
Кили оглядела освещенную солнечным светом комнату, удивляясь ее экзотической необычности. Мраморные колонны в углах были украшены инкрустированными камнями и сияющим металлом, похожим на медь. Кровать, достаточно широкая, чтобы вместить десять человек, стояла в центре комнаты, декорированная свисающими драпировками из настоящего шелка: белого, синего и кристально зеленого. В комнате была дверь на балкон, выходивший на город кристальных и мраморных башен и шпилей.
Потом, дальше, … купол. Она/они знали о куполе. Он укрывал Семь островов в глубине океана. Семь островов.
Атлантида.
Она выронила камень из внезапно задрожавших рук, и по комнате пронесся шепот ледяного воздуха, материализовавшись перед ней в виде мужчины. Высокого и вопиюще красивого. Его мужская красота заставила ее затрепетать от наплыва темного желания. Он поймал сапфир до того, как тот коснулся мозаичного пола, потом протянул его ей. Камень оказался на свету и излучал сияющее мерцание света из своей сердцевины.
— Ты необычно неуклюжа, mi amara. Особенно в такой важный день. Мы сегодня коронуем нового короля.
Его слова словно открыли ворота другим ощущениям, она услышала далекие звуки множества, множества людей, кричащих и взывающих. Не гневно, а по случаю праздника. Запах жареного мяса появился в комнате, неожиданно ее желудок заурчал.
Мужчина улыбнулся, его глаза зажглись хитрым весельем.
— Мы должны что-то предпринять по поводу твоего голода, любимая, хотя я надеялся удовлетворить другой вид голода до того, как мы уйдем.
Кили почувствовала, как ее щеки запылали, но улыбнулась ему, будучи очевидцем в чужом теле.
— Нет времени. Ты коронуешь нового короля, любовь моя. Ты — Верховный жрец Посейдона, это твоя обязанность и честь.
Он склонился, чтобы поцеловать ее в губы, и она затаила дыхание от плавящего жара, охватившего ее тело.
— Это моя радость. И будет твоей радостью, я знаю, подарить это небольшое дополнение к Звезде Артемиды его королеве. И хотя Звезда по слухам способна вылечить сломленный рассудок воина, этот камень обладает силой успокоить раненое сердце.
— Но что излечит раненое сердце королевства, которое должно оставаться погребенным под морем?
Он нахмурился, его лицо помрачнело.
— Даже сам Посейдон не рискнет высказать свое мнение по этому поводу. Семь камней Трезубца были разбросаны по самым отдаленным уголкам земли до Катаклизма. И пока они не вернутся на свое настоящее место, Атлантида не сможет возродиться. Магия обернется против себя самой, и купол будет
