— Она просто огромная. Скоро родятся наши сыновья.

— Мои поздравления, дружище. Пусть духи ваших предков проследят, чтобы у Хани были легкие роды, и подарят вам обоим двух здоровых мальчиков.

Улыбка исчезла с лица Лукаса, и он наклонился, чтобы поднять камень, а потом пустил его по воде.

— Здоровые. Это проблема. Именно поэтому я попросил тебя об этой встрече.

— Я и не думал, что ты вызвал меня сюда, в разгар зимы, чтобы я рискнул отморозить себе яйца, только затем, чтобы поболтать о рыбе и красоте, — сказал Алексиос, поглубже засунув руки в карманы

своего длинного черного кожаного пальто. За прошедшие столетия он провел слишком много лет, греясь в регулируемом тепле Атлантиды. Он стал изнеженным.

А если один из воинов Посейдона слишком изнежен, то недалек тот день, когда его убьют. Или хуже того, он может потерять целых два года своей жизни.

При одном только воспоминании об огне, оставившем шрамы на его лице, он почувствовал тошноту. Алексиос на мгновение закрыл глаза, про себя проговаривая простой монолог.

Не сейчас. Некоторые воспоминания надо подавлять.

Когда он снова открыл глаза, Лукас покачал головой.

— Нет, не болтать, как ты выразился. Хотя только что пойманная радужная форель, запеченная с лимоном и маслом, в самом деле, прекрасна…

— Лукас, — это слово так и осталось между ними, казалось, на протяжении бесконечного мгновения.

— Я знаю. Знаю, — ответил Лукас голосом, настолько холодным, что мог сравниться с хрупкими льдинками, свисающими с ветвей деревьев позади. — Но если ты о чем-то говоришь, то уже не властен

над этим, и я хотел бы, чтобы хотя бы ненадолго… Но тем не менее, это не имеет значения. Мы в беде.

Алексиос в глубине души почувствовал какую-то перемену. В считанные секунды он принял боевую стойку. Осматривая местность, используя атлантийские способности, позволяющие видеть яснее,

отчетливее, воин вынул из ножен свои кинжалы, почти не заметив этого.

— Когда? Сейчас?

— Нет. Я не знаю. Возможно. — Лукас провел рукой по своим густым темно-каштановым волосам. — Могу сказать только о двух вещах. Во-первых, у нас есть местные вампиры, намеревающиеся

поработить оборотней, и это идет против всех правил договоров с фэйри. Ты знаешь, что я очень далек от политики, но даже я знаю это. И это происходит здесь, Алексиос, — с горечью сказал

оборотень. — Это происходит даже на территории заповедника Йеллоустоун. И это после всего того сотрудничества между стаями, которого мы достигли за прошедшее десятилетие, чтобы

поддерживать популяцию волков на должном уровне, который бы не был опасно низким.

— Ты проделал поразительную работу. Твои сородичи здоровы и процветают во всех трех районах заповедника.

— Да. Да. — Лукас начал прохаживаться вперед-назад, и исходящая от него враждебная энергия стала почти ощутимой.

Алексиос чувствовал покалывание в затылке, волосы встали дыбом. Лукас не нуждался в полной луне для того, чтобы обратиться в волка, силы его гнева вполне достаточно.

— Ты сказал 'во-первых', значит, есть еще и 'во-вторых'.

Лукас остановился и сжал руки в кулаки, затем глубоко вдохнул и несколько раз разжал свои пальцы, ослабляя напряжение в руках. Это был прием старого воина, полезный после слишком долгих

часов с мечом в схватке.

Очевидно, это также помогало и оборотням с когтями.

— Действительно. Очень жаль. Одна лишь мысль о предателях в моей собственной стае — и я уже готов обратиться как при луне, — сказал Лукас. После еще трех или четырех глубоких вздохов

жар враждебной энергии вокруг него начал гаснуть. — Во-вторых, внезапно вошли в игру фэйри. Они передали, что хотят говорить с тобой.

— Со мной? Я не сталкивался ни с одним видом эльфов в течение многих лет. Даже десятилетий. Чего они от меня хотят? — Алексиос снова вложил в ножны свои кинжалы, но не ослабил бдительности.

— Не с тобой лично. С твоим видом. Атлантийцами. Они хотят преподнести подарок от принца новорожденному наследнику Конлана.

Алексиос прищурился.

— Ребенок принца Конлана, будь то сын или дочь, еще даже не родился, хотя мы ожидаем этого события в любую минуту. Эти сведения мы скрывали ото всех. Как же так получилось, что фэйри знают

о ребенке?

Лукас пожал плечами.

— У них есть свои способы, и они раньше, чем наши стаи, оставили след в истории. Как ты понимаешь, они знают всё, видят всё. Дружище, есть вопрос поважнее: какой именно подарок они намереваются

преподнести? Ты знаешь об опасности, с которой сопряжено принятие подарка от любого из фэйри — или, хуже того, отказ от него.

— Это зависит от фэйри.

— Это Рис нэ Гэрэнвин, обратившийся к нам через своего брата Кэл’эндела.

Алексиос присвистнул.

— Королевская семья Двора Благих фэйри? О, да. Мы влипли по-крупному.

Он услышал их прежде, чем увидел, и по тому, как Лукас поднял свою голову и вдохнул воздух, предположил, что волк их учуял. Они были членами стаи, в волчьем обличье, около дюжины. Хуже того, они

быстро приближались, окружая Алексиоса и Лукаса.

— Ты что-то говорил о том, что мы влипли? — сказал Лукас голосом, больше напоминающим рычание, поскольку готовился к превращению.

— Можем быть и так, но мы не сдадимся без борьбы, — проговорил Алексиос, сжимая кинжалы в руках. Он повернулся так, чтобы оказаться бок о бок с Лукасом, превратившимся в волка за несколько секунд,

на что был способен только очень сильный оборотень.

— Ладно, дамочки, — выкрикнул Алексиос. — Кто хочет станцевать?

Прежде, чем нападавшие смогли ответить, два мерцающих облака тумана пролетели по воздуху и превратились в двух очень необходимых союзников — Кристофа и Бреннана.

Кристоф тряхнул головой, отбрасывая волосы с лица, и усмехнулся.

— Эй, я готов. Только без всякой фигни, вроде танцев в рядочек. Поставьте мне страстную, медленную песню, чтобы я лично мог потеснее прижаться к теплой, сговорчивой женщине.

Бреннан кивнул.

— Иногда так не достает хорошего вальса, — задумчиво сказал он.

Огромный оборотень, который вел нападавших, наверное, не любил танцы и остроумные перепалки, потому что рыкнул и подал сигнал своим собратьям, которые тут же бросились в атаку.

Алексиос перепрыгнул через волка, бросившегося на него, оставив этого Бреннану, а сам кинжалом попал прямо в оборотня во втором ряду, распоров тому яремную вену одним ударом. Оборотень вскрикнул

и упал. Его кровь тут же полилась на чистый белый снег. Жуткое зрелище.

Однако следующий нападавший был более подготовлен, и прежде, чем Алексиос смог восстановить равновесие, тяжелый коготь ударил его по голове, сбив с ног. И отвратительный звук вырываемых с корнем

прядей разозлил его больше, чем боль.

Он развернулся, вскочил и бросился на волка с оружием. Прежде, чем оборотень смог ударить второй раз, Алексиос вонзил оба кинжала ему в живот. Воин продолжал рвать его плоть и мускулы, пока глаза

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

1

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату