твои чувства, Бреннан, вернулись. Я тебя даже не сразу узнал, когда ты связался со мной мысленно. Столько ярости и много другого, — он посмотрел на Тиернан, снова пожал плечами и наклонил голову.
— Для ее же безопасности Тиернан следует уехать, — процедил Бреннан, будто каждой слово сыпало соль на открытую рану.
— Не прокатит, приятель, — возразила Тиернан, высвобождая руку. — Независимо от проклятия, ты от меня так просто не отделаешься. Мы узнаем, на сколько нам можно разлучаться потом. Хотя ждать осталось совсем немного, так как мне надо бы воспользоваться… дамской комнатой. Я остаюсь, потому что это мой репортаж.
Алексиос широко раскрыл глаза.
— Я считаю, что это будет забавно, а сейчас мне пора на работу. Свяжитесь со мной после вечеринки.
Бреннан кивнул и подошел, чтобы пожать руку друга.
— Я присмотрю за твоей женщиной на приеме. Даю слово.
Алексиос невесело рассмеялся.
— Грейс сама может за себя постоять, но спасибо за обещание. Присмотри за своей женщиной. Мне кажется, что она — лучшее, что с тобой случилось за долгое время.
Тиренан посмотрела в потолок.
— Ой, ребята, если будете продолжать в том же духе, то ночь затянется.
Алексиос снова усмехнулся и ушел. Бреннан закрыл за ним дверь и прислонился к ней, глядя на Тиернан так долго, что она покраснела и возмущенно посмотрела на него.
— Что теперь?
— Я лишь размышлял, как мне нравится мысль о долгой ночи в твоем обществе, — заявил он, позволив ей заметить голод в голосе и на лице. Его член затвердел при мысли об обнаженной Тиернан. Он отчаянно захотел раздеть ее и запомнить все ее тело.
Терпеливо и с любовью.
Она покачала головой, чувствуя болезненное разочарование, как будто он надеялся, что девушка разденется и исполнит его самые эротические фантазии.
— Что мне с тобой делать? Нет, тебе не надо отвечать, — сказала она, качая головой. — А сейчас нам надо решить обычную проблему: как мне пойти в ванную так, чтобы проклятие не вступило в силу? Я ни за что не позволю тебе смотреть, как я справляю нужду.
Глава 8
Тиернан покраснела, когда до нее дошел смысл ее слов, но, к сожалению, ее терпение уже висело на волоске. Она выпила слишком много кофе по пути сюда.
Девушка посмотрела на Бреннана, надеясь, что волосы прикрывают ярко красные щеки. Он либо потерял дар речи, либо старался сдержать смех — вполне заслуженная реакция и в том, и в другом случае, да вот проблему-то это не решало.
— Слушай, — предложила она, — твое проклятие не должно сработать, если я проведу две минуты за этой дверью?
Он перестал улыбаться и нахмурился, посмотрев сначала на нее, а потом на дверь.
— Я не знаю и не желаю рисковать сейчас, когда мы скоро должны появиться на публике. Неужели тебя настолько волнует уединение, чтобы так рисковать?
— Ну, если ты так говоришь… — проворчала она, но потом подумала. — Посейдон не знал о современных технологиях в то время, ведь так?
— Я не понимаю.
Она вытащила телефон и сфотографировала себя.
— Вот, держи это и смотри на мое лицо. Я вернусь через пару минут. А может, и того меньше.
Сунув телефон в его руку, она побежала к двери в ванную.
— Ты можешь беседовать со мной, если тебе нужно слышать мой голос. Смотри на мою фотографию и говори со мной. Ладно?
— Ты выглядишь расстроенной на этой фотографии, — заметил он, когда она захлопнула дверь и спустила джинсы, подпрыгивая на одной ноге.
— Можно и так сказать, — пробормотала Тиернан. Быстренько справив нужду, она вымыла руки и распахнула дверь мокрыми руками, не взяв даже полотенце. Она не желала рисковать. — Вот и я. Видишь, как быстро я управилась? Ты в порядке, верно?
Он медленно поднял голову и его глаза засветились изумрудным огнем, обжигая ее.
— Не знаю, — неспешно проговорил он. — Я не забыл тебя, но фотографии недостаточно. Я начал понемногу забывать о твоем существовании, глядя на твое изображение в этой штуке. Я не считаю, что технологии решат нашу проблему. Кусок металла и проволоки не сравнятся с божьим проклятием.
Она забрала телефон, осторожно разжав его дрожащие пальцы.
— Значит, мы подошли к краю, но не перешли черту, — подытожила она. — Какое облегчение. Женщине нужно хоть что-то делать в одиночестве.
И тут она поняла, что у него дрожали не только руки. Все его тело трепетало, а затем он потянулся к ней. Она без колебаний бросилась в его объятия, и Бреннан крепко обнял ее и прижал к себе.
— Бреннан, мне трудно дышать, — усмехнувшись, сказала Тиернан.
Он немного ослабил хватку и взял рукой за подбородок, приподняв ее голову так, что они встретились взглядами.
— Тогда позволь дышать вместо тебя.
Он опустил голову и захватил ее губы в решительном, едва ли не отчаянном поцелуе. Ее страсть разгорелась, словно лесной пожар; она сжала его плечи, почувствовав, что ноги подгибаются. Важным был лишь его поцелуй и то, с какой жадностью он овладевал ее губами. Все ее тело стало крайне чувствительным после взрыва ощущений. Она хотела прилипнуть к нему, забраться внутрь него, овладеть его горячим, крепким телом, пока не утолит отчаянную жажду.
И внезапно осознав, что трется о его тело, как кошечка, Тиернан отступила от Бреннана, испугавшись глубины своей жажды.
— Бреннан, — прошептала она, Воин осыпал поцелуями ее шею, лицо, губы. Она толкнула его в грудь и позвала его погромче: — Бреннан, прекрати.
Он перестал целовать ее, но не выпустил из объятий, дыша глубоко и прерывисто.
— Я не знаю, переживу ли, если тебя не будет больше пары минут, — наконец, произнес он. — Прости, что лапаю тебя, как желторотый юнец.
Она отрицательно покачала головой.
— Я не знаю, почему это происходит, но я тоже чувствую всю силу нашего воссоединения.
Видя его опасно соблазнительную улыбку, Тиернан почувствовала, что нетвердо стоит на ногах.
— Знай я, что чувства лишат меня самоконтроля, то не желал бы их возвращения. Но ради тебя в моих объятиях я отдал бы все, чем владею. Неужели все в этом мире испытывают такие чувства все время? Как же ты с этим справляешься?
Она постаралась ответить ему, но мешал комок в горле. Она сглотнула и хрипловато произнесла:
— Нет, то есть да. Чувства тоже лишают меня самоконтроля, но у нас есть очень запутанное дело, и…
— Значит нам пора? Я должен переодеться во что-то подходящее для официального приема. Если я не ошибаюсь, мужчины должны быть в смокингах.
Он отпустил ее и надел на лицо маску безразличия, не показывая чувств, которые испытывал совсем недавно.
Ловкий фокус.
Она сама попыталась изобразить безразличие, но сомневалась в успехе, потому что никак не могла успокоиться.
