задумалась о том, сколько его проблем вызваны ею.
Бреннан сжал руки в кулаки и стал сражаться с самым сильным врагом, с которым когда-либо сталкивался. Эмоции швыряли его, как судно в охваченном штормом море. Все молекулы его тела требовали овладеть ею, раздеть и сделать ее своей.
Дисциплина. Ему необходимо… он должен справиться. Он успокоится, обретет разум. Станет мужчиной, который ей нужен, а не тем, кому нужна она. Не сейчас. Пока не время.
Да и вряд ли оно когда-нибудь наступит.
— Этот Девон ведет какую-то запутанную игру. Использует нас, хотя я не могу не принять в расчет, что он хотел танцевать с тобой только потому, что ты самая красивая женщина из всех в том зале, — сказал Бреннан, стараясь справиться с волной желания, заставлявшем его член твердеть каждый раз, когда Тиернан краснела.
Как он и ожидал, ее щечки приобрели симпатичный розоватый оттенок.
— Я не думаю… Ну что ж, благодарю за комплимент, но вампиры редко делают что-то по одной простой причине, особенно такие могущественные, как Девон. — Она села на край постели и начала вытаскивать одежду из сумки, а потом щелкнула пальцами, добавила: — Подожди-ка, чуть не забыла. Девон попросил передать тебе привет. Ты с ним знаком?
— Я никогда не встречался с вампиром по имени Девон, хотя должен признать, что, наверное, не узнал бы его в любом случае в такой толпе и в солнцезащитных очках, — говоря это, Бреннан задумчиво нахмурился. — К сожалению, первое, что проходит мне на ум: я убил представителя его кровной стаи, и этот вампир желает отомстить мне. Такое не раз случалось за много столетий.
Тиернан вздохнула.
— Ты говоришь что-то вроде «за много столетий», и мне это все кажется таким нереальным. Когда все закончится, можем ли мы побеседовать обо всех чудесах, что ты видел и испытал в жизни?
Он застыл, осознав смысл ее невольно вырвавшихся слов. Тиернан, похоже, хотела провести с ним больше времени.
Это подарило ему некоторую надежду на будущее.
— С удовольствием, — ответил Бреннан.
Она склонила голову на бок:
— Это была ложь. Ничего серьезного, просто что-то… что-то неискреннее в том, что ты только что сказал.
Бреннан задумался о своих словах, а затем рассмеялся. И эта радость увлекла за собой на свободу более темное и жадное чувство.
— С тобой не все так просто, верно, Сказательница Истины? Ты чувствуешь даже малейшую ложь в правдивом рассказе. Нет, не совсем так. Я, в самом деле, желаю тебя, и мои чувства слишком сильны, учитывая то, как недолго мы знаем друг друга. Я столько всего хотел бы сделать с тобой, помимо беседы.
Тиернан вздохнула, глядя на него потемневшими глазами, давая ему надежду, что она испытывает к нему какие-то чувства. Все происходит слишком быстро, а им еще столько всего надо сделать до того, как отдаться страсти, так ярко вспыхнувшей между ними.
— Давай пока оставим желание на потом, хорошо? Ты только что подвел итог всей моей жизни, Бреннан. Никто никогда не считал меня легкой в общении, даже моя семья. Извини меня за беспокойство.
Он понял, что ранил ее своими небрежными словами, и тоже испытал страдание, но отвыкнув от чувств и их последствий, Бреннан не знал, как исправить свою ошибку. Он хотел понять ее, чтобы лучше узнать.
— Расскажи мне, каково это. У тебя есть Дар, давно потерянный среди атлантийцев. Мы называем тех, кто слышит и чувствует правду и ложь, «сказателями истины». Их очень почитали в нашем обществе, во всяком случае, судя по древним легендам, но слишком часто… — Он запнулся, проклиная свой длинный язык.
— Слишком часто что?
— Ничего. Нам пора к Лукасу и Алексиосу.
— Расскажи мне, — потребовала она. — Они слишком часто сходили с ума? Слишком часто их все ненавидели? Неужели ты думаешь, я этого не знаю? Неужели ты думаешь, что мне легко слышать ложь каждый день, какой бы мелкой и незначительной она не была? Да, эта способность мне очень помогает в сборе информации для статьи. Но в остальное время? Общество не может выжить без небольших обманов. Сладкой лжи. «Да, ты все такая же красивая, как в тот день, когда я женился на тебе». «Малыш, ты почти попал по мячу, молодец!». «Разумеется, я с удовольствием пойду с тобой на хоккей, милый». — Она обхватила свою голову руками. — А я всегда знаю. Когда мой приятель на свидании думает, что я не такая красотка, как его бывшая подружка, или мой начальник считает, что я пишу ужасно, или о том, что мой папа спит с нянькой. Я всегда знаю. — Она посмотрела на Бреннана со слезами, блестящими на кончиках ресниц. Его словно кинжалом ударили в сердце. — И знаешь что? Мне это совсем не нравится. Я бы отдала все, что угодно, чтобы не знать. Всего на день, на неделю, или, вот блин, хотя бы на часок. Я бы так хотела не знать.
— Прошу меня простить, — Бреннан упал на колени перед ней и опустил руки с двух сторон от ее колен на постель. — Я безмозглый дурак. Я постараюсь все исправить. Только не плачь. Я не выдержу этого и боюсь, что тоже разрыдаюсь.
Она улыбнулась:
— Мужчины тоже могут плакать в этом столетии.
— Но не я. Если я начну, то боюсь, что это затянется дней на десять, а может и раза в три дольше. Тебе придется позвонить портье и попросить ведра для слез, чтобы я не затопил весь парк, — сказал он, намеренно делая большие глаза и принимая церемонный вид, в отчаянной попытке рассмешить ее. — И потом журналистка будет передавать по телевизору, что бизон вынужден был вплавь спасаться от смерти.
Тиернан громко рассмеялась.
— Ладно, ты победил. Только ради бизона я перестану жалеть себя.
Воин наклонился вперед и поцеловал ее сначала в одно веко, потом в другое, чувствуя на губах вкус соли от ее слез и стараясь запомнить ее всей душой, словно выжигая на себе тавро.
— Ты такая храбрая и самоотверженная женщина, Тиернан Батлер. Теперь нам пора отправляться к Алексиосу и придумать план.
Бреннан встал и потянул ее за собой.
— Нам надо переодеться до встречи с Алексиосом и остальными. Я повернусь спиной. Надеюсь, этого достаточно?
Она покачала головой.
— Мне снова надо в уборную, я скоро буду. — Она передала ему свой телефон и убежала. Бреннан положил телефон на стол и внимательно смотрел на ее изображение, быстро снимая свой смокинг. На этот раз он не почувствовал, что забывает ее так же скоро, как прежде, но его воспоминания стали затуманиваться несколько минут спустя.
— Тиернан? Я должен тебя увидеть, — наконец, попросил он, не в состоянии вытерпеть свою беспомощность.
Она распахнула дверь и вышла, такая же красивая, как всегда, но одетая более пристойно в темно- зеленый свитер, джинсы и ботинки.
— Я тут. Знаешь, тебе следовало бы подать прошение Посейдону на этот счет.
— Я так и сделаю, — мрачно ответил он. — Аларик, наш верховный жрец, поможет мне найти способ потолковать с Богом морей. Хотя я не знаю такого случая, когда Посейдон снял проклятия, наложенное им самим.
— Но ведь попытка не пытка? Если он откажет, тебе не станет хуже, чем сейчас. Может быть… может быть, я могу с ним поговорить от твоего имени?
— Ты предлагаешь пойти к Богу морей, чтобы просить за меня? — Бреннан почувствовал ее
