их.
— Да, мы найдем их, — поклялся Алексиос, положив руки на рукоятки кинжалов. — Даже если нам придется взять в заложники каждого проклятого ученого на этой конференции, мы найдем их.
Глава 26
Бреннан бросился на решетки, и его опять ударило током с такой силой, что он свалился на пол. В этот раз, вероятно уже в двенадцатый, он пролежал дольше обычного. Он начинал слабеть и уставать, как загнанный в клетку зверь. Его знаменитые логика и хладнокровие покидали его.
Тиернан. В нем нарастали гнев и злость, овладевая им, заставляя его искать выход, чтобы спасти ее. И он чуть не погиб, пытаясь это сделать. Но его и без того возбужденный мозг совсем слетел с катушек, поэтому воин убеждал себя, что у него нет другого выбора. И собирался с силами, чтобы вынести еще один удар тока.
— Бреннан.
Всего лишь в одном слове, его имени, чувствовалась успокаивающая сила, способная спасти его, уже находящегося на пороге безумия. Этого было вполне достаточно, чтобы вырваться и искать ее. Они посадили Тиернан в клетку прямо рядом с ним, всячески подкалывая Бреннана и отпуская мерзкие замечания о ней.
Она игнорировала все вокруг — настоящий оазис чистоты посреди жестокости и насилия. Она не обращала внимания ни на охранников, ни на клетку, в которой находилась. Для нее важен был только Бреннан. Девушка так пристально смотрела на него, что Бреннану казалось, что он чувствует прикосновение к своей коже.
— Бреннан, ты должен успокоиться, — она пыталась улыбнуться, будто в чем-то заверяя его. Она пыталась успокоить его, когда он допустил ее пленение. Позволил им причинить ей вред.
Когда они спасутся, он будет всю свою оставшуюся жизнь заглаживать перед ней свою вину.
— Мне нужно чтобы ты вел себя спокойнее. Ради меня. Я совсем выбита из колеи, а а от тебя никакой помощи, — сказала она тихо.
Бреннана затопил стыд. Он должен держать себя в руках не ради себя самого, сколько ради ее же блага. Он закрыл глаза, пытаясь найти место сосредоточения своего спокойствия, но потерпел неудачу. Его недавно обретенные эмоции бушевали, как шторм. Он мог изобразить некое подобие спокойствия и невозмутимости, мог ввести в заблуждение своей показной безмятежностью, но на самом деле все было совсем не так. По крайней мере до тех пор, пока Тиернан не окажется в безопасности в Атлантиде, предпочтительно запертая в его комнатах как минимум лет этак на сто.
— Бреннан?
Он открыл глаза. Побледневшая Тиернан смотрела на него темными и обеспокоенными глазами. Она сказала, что он ей нужен. И будь он проклят, если подведет ее.
— Тот мужчина, — начала Тиернан, тихим и немного дрожащим голосом. — Я…я убила его.
Он придвинулся поближе к решеткам так, чтобы не привлечь внимание охранников.
— Я знаю. Он был чудовищем. Я видел, что он мучил твою подругу на той видеозаписи. Он заслужил смерть.
Она вздрогнула.
— Неужели в твоем мире все так просто? Вы просто выбираете, кто должен умереть? Без суда и следствия? Без всяких сожаления? Я так не могу.
Он промолчал, не зная как утешить ее. Эти эмоции были слишком новы для него — как незнакомый язык, нюансов и тонкостей которого он не мог понять. Слова, как и тупой клинок, могли скорее ранить, чем помочь.
— И все же ты думаешь о том, что, не смотря на свои убеждения, я убила его, — продолжила Тиернан. — Но все было не так. Я подняла кинжал, чтобы защититься, когда один из охранников направился ко мне. Свет был выключен, и пока ты боролся с остальными, я услышала его голос и резко обернулась. Я собиралась просто ранить его, и, ну, в общем, я предполагаю, что действительно ранила его, но кинжал был в моей руке и…
Она замолчала и закрыла лицо руками. Он был уверен, что она рыдала, потому что каждое неровное подергивание ее плеч будто резало его сердце на куски. Бреннан хотел обнять ее, но ничего не мог поделать. Длительный контакт с решетками убил бы любого человека сильнейшим электрическим зарядом. Он сам едва не выбился из сил, хотя и обладал атлантийской выносливостью могучего воина. Бреннан опять пытался найти свой уголок спокойствия, проанализировать варианты, но он мог думать только об очевидном: у них очень большие проблемы.
— Мы облажались, тебе не кажется? — спросила она, вытерев глаза рукавом, неосознанно повторяя его же мысли.
— Нет, не кажется. Помни, что Алексиос вот-вот должен придти за нами. — Он говорил с большей уверенностью, чем чувствовал на самом деле. Аларик объяснил им, что любой тип невероятно масштабной электрической силы может свести на нет их способности. Бреннан изучил проводку, привязанную к решеткам, и признал, что, действительно, вся установка была очень масштабной.
О, да. Они определенно облажались.
— Ты врешь. Ты ведь сам не веришь, что Алексиос придет сюда, не так ли? Я думаю, мы должны… — ее глаза расширились, когда она, подняв голову, увидела кого-то над левым плечом Бреннана.
— Как насчет того, чтобы позволить думать мне, — услышали они неприветливый голос с акцентом. — Это касается и этих идиотов, охраняющих вас.
Бреннан медленно повернулся, так, чтобы, одновременно увидеть нового игрока и не потерять Тиернан из виду. Мужчина был сложен как один из Йеллоустоунских бизонов. Крупный, широкий, мускулистый головорез без шеи. Он был не таким высоким, как Бреннан, но в два раза шире и без унции жира. Вновь прибывший был совсем не глуп; в его необычных серых глазах светился острый ум, оценивающий ситуацию.
— Мне сообщили, что ты много раз бросался на решетки, — сказал он Бреннану. — Не хочешь рассказать мне, почему ты все еще жив?
Бреннан ничего не ответил, лишь бросив на него пренебрежительный взгляд.
— Хорошо. Ну, ты не оборотень и не вампир, и ты, безусловно, не фэйри, так что я задаюсь вопросом, что же за зверушка[1] попалась в наши сети на этот раз.
Британец или уроженец с Британских Островов. Бреннан не слышал, чтобы кто-то говорил вот так вот уже несколько сотен лет.
— Богатый зверек, — прокричал один из этих болванов, чем вызвал смех всех остальных.
— Заткнитесь, не то я сам вас заткну, — резко, беззлобно отозвался мужчина. Он все еще продолжал изучать Бреннана, который чувствовал какой-то дискомфорт, будто этот человек пытался пробраться в его разум. Значит, этот британец обладал некими экстрасенсорными способностями.
— Держись подальше от моих мозгов, — проворчал воин.
Его противник рассмеялся.
— Тебе остается только мечтать, чтобы в твоей голове был я, после того, что Литтон сделает с тобой. Ведь именно этот сумасшедший мерзавец представляет наибольшую угрозу. Вообще-то именно его следовало бы запереть здесь как животное, но он, тот человек, который подписывает чеки.
— Неужели деньги — это все, о чем вы беспокоитесь? — недоуменно спросила Тиернан. — Вы готовы мучить своих же людей ради этого монстра, и все ради денег?
Британец не стал смеяться вместе с охранниками, а лишь оценивающе посмотрел на Тиернан.
— Я многое готов делать за деньги. Ведь больше ничего не имеет значения, не так ли? И если вы думаете, что ваш парень — человек, ну что ж, я предполагаю, что у вас будет очень захватывающий медовый месяц.
— Да, Смитти, если они только до него доживут. А то шансы весьма невелики, — сострил один из охранников, вызвав очередной приступ веселья у своих коллег.
