— Что бы ты сейчас не думал — не делай этого. Я боюсь, если ты снова ударишься об эти решетки, это выведет тебя из строя, и, я знаю, что это довольно эгоистично с моей стороны, но я боюсь остаться здесь одна, если с тобой что-нибудь случиться. Тем более, если, — ее голос, который и так был еле слышен, понизился еще, и только он мог слышать ее шепот, — если ты очнешься и больше не узнаешь меня.
Она смотрела на него глазами, казавшимися огромными на фоне бледного лица.
— Я не смогу справиться без тебя. Не смогу.
Бреннан глубоко вздохнул.
— Тебе больше никогда, ничего не придется делать без моей помощи, никогда, — поклялся он.
— Что теперь? — она взглянула на охранников, которые, главным образом, игнорировали их и смотрели спортивный канал, попутно препираясь о каких-то ставках.
— Теперь, — заявил Бреннан, — мы придумаем план.
___________
Beastie — (шотланд.) означает зверька или насекомое.
Глава 27
Если бы ранее Девон не сталкивался с безумными древними вампирами — и лишь однажды, с безопасного расстояния, с богиней вампиров, — то, возможно, посчитал бы происходящее в эту минуту наихудшим событием за все свое долгое существование.
Впрочем, все же этот случай заслуживает места в первой пятерке.
Если они все выбирутся живыми, то это будет первое в истории подобное тайное совещание вампиров. Для подобных созданий, которые, как всем известно, не очень-то хорошо ладят между собой, заключение союзов казалось просто смешным.
Он заметил Джонса, — влиятельного вампира, — который собрал своих сторонников в одной части большой пустой комнаты. Именно Джонс обнаружил эти тоннели более ста лет назад и расширил их с помощью множества рабов, служивших к тому же и пищей. Теперь от тех рабочих, которые знали местоположение залов заседаний вампиров, остались одни кости, а мертвецы, как известно, не могут никому рассказать.
Только если эти мертвецы — не вампиры. Эти особи не только рассказывали, но и приукрашивали случившееся, а подчас откровенно лгали.
Ему была нужна Тиернан Батлер. Хотя, возможно и нет. Ее Дар, очевидно, не распространяется на вампиров и психопатов. Интересно, усложняло ли задачу журналистки то, что многие вампиры были психопатами, или одно исключало другое? Ему следует спросить ее об этом.
Если он останется в живых, чтобы узнать у кого-нибудь что-либо.
Смит осушил кубок с прекрасным бренди и потянулся, бросив его на стол.
— Кто звонил?
Девон мельком взглянул на мобильник, который он только что выключил, а потом опять на Смита.
— Это был доктор Литтон, наш любимый злой гений. Он схватил Бреннана.
— Того богача?
— Точно. — Девон нахмурился. — Я прямо приказал ему держаться подальше и просто потянуть время, но он утверждает, что тот спровоцировал его.
— Я поражаюсь, как Литтону удалось заставить его сделать это, — усмехаясь, сказал Джонс. — Этот ученый — один из самых неприятных типов, с которыми я имел несчастье столкнуться. Но он умен, этот маленький ублюдок.
— Какая разница? — спросил Смит. — Теперь у нас есть деньги, ведь так? Разве Бреннан не миллиардер?
Девон пожал плечами.
— Возможно. Но насколько же жалко то, что мы финансово зависим от этих людей, и нам приходится скрываться в тоннелях. Скажи на милость, кто из нас может стать лидером, если мы даже не в состоянии оплатить наши собственные замыслы?
Девон знал, что из всех вампиров в этой комнате, он один был достаточно богат, чтобы принять любой политический вызов. И всем остальным было об этом известно.
Джонс смачно плюнул на пол.
— Мы знаем, что у тебя есть деньги, Девон. И тебе не нужно отпускать эти неловкие намеки. Но зачем тратить наши средства, когда мы так просто можем управлять овцой? — он коснулся своей нынешней рабыни, недалекой пьяной блондинки, кровью которой питался. Она была наследницей состояния предпринимателя, занимающегося мыловаренным производством.
Джонс всегда мудро выбирал свою пищу, но, несмотря на всю эту вереницу богатеньких девушек, которых он зачаровывал за последние годы, ему никогда не удавалось ухватить крупный кусок от их сбережений.
Зачем беспокоиться о деньгах, когда ты просто можешь подчинить себе богатую женщину?
Девон изо всех сил пытался стоять со спокойным выражением лица и не показывать своего отвращения.
— Вопрос в том, кто из нас будет баллотироваться на пост Прайматора? Беспокоит, конечно, что если место будет вакантным слишком долго, люди начнут задаваться вопросом, есть ли вообще необходимость в Прайматоре. А если нет, то зачем тогда Праймус? В конце концов, они больше двухсот лет кое-как справлялись с двумя палатами Конгресса.
Смит согласно кивнул.
— Некоторые уже поговаривают, что мы слишком непостоянны и жестоки, и нам не место в Конгрессе. К тому же они организовывают митинги и встречи по всей стране и те, кто смеют выступать против нас, прямо выражают свое мнение.
— Люди больше не боятся говорить, особенно, после успешных выступлений мятежников против нас, — сказал Девон.
Джонс зашипел, его глаза пылали красным огнем.
— Мы должны раздавить этих мятежников раз и навсегда. Они делают все, что в их силах, чтобы пробить брешь в нашем тщательно продуманном имидже законопослушных граждан.
— Если они смогут вышибить нас из Конгресса, то законы, которые должны защищать наши права, в свою очередь будут аннулированы, — произнес Девон, вытаращив глаза, как будто ему только сейчас пришла в голову эта мысль.
— И проклятые оборотни будут тут как тут, чтобы занять освободившуюся нишу. Ведь, у них есть сильное лобби, продвигающее идею, что они лишь немного отличаются от людей. Во всем виноват вирус, который иногда вынуждает их превращаться. Они не мертвы, как мы, — сказал Джонс.
Девон поболтал кровь в кубке, затем поставил его на стол. Ему вовсе не хотелось пить холодную кровь.
— Если мы научимся подчинять себе оборотней, то вся власть будет в наших руках. У мятежников не будет шансов против союза вампиров и оборотней.
Джонс ударил кулаком по столу.
— Никакого союза. Мы не станем объединяться с животными. Мы должны управлять оборотнями, порабощая их. Мы уже столько денег вложили в исследование по зачарованию оборотней. Только тогда мы сможем рассчитывать получить абсолютную власть.
Девон кивнул.
— Конечно. Почему ты думаешь, я прилагаю столько усилий? Я просто указал на то, что мы должны попытаться ассимилироваться с внешним миром, не то люди запаникуют. В конечном счете, мы не сможем противостоять ракетам, самолетам военно-воздушных сил или бомбам, сброшенным на нашу систему защиты. Человеческие технологии уже далеко ушли от колов, горящих факелов и вил.
