всему, кроме молнии. Он не имел представления о течении времени. Он не знал, сколько прошло: часы, дни или недели, — с тех пор, как они усаживали его в то кресло и вызывали молнию.
Он, Бреннан, когда-то мог вызвать молнию. Это было лишь мимолетное воспоминание или, скорее всего, лишь фантазия. Ничего не осталось, кроме таких вот проблесков.
Они и молния.
Бреннан услышал какой-то звук. Воину потребовалось некоторое время, чтобы определить, откуда этот звук исходил. Затем Бреннан вяло повернул голову, чтобы взглянуть, вдруг она все еще там. Он забыл о ней, снова. Его мир сузился до молнии и женщины, и воину казалось, что ему тем более нельзя забывать эту женщину.
Она находилась в другой камере. Бреннан не знал ее имени, но когда она смотрела на него и звала его, глубоко, очень глубоко в его душе пытался шевелиться слабый отголосок воспоминаний. О ней. О том, кем она была.
Кем была для него.
Но потом туман вновь заволакивал его сознание. Молния не оставляла места воспоминаниям, только покорности. А этого он не мог сделать. Все, что угодно, только не это. Пока нет. Возможно, не сможет никогда. Он дал клятву Богу, и никакая машина не могла изменить это, не важно, как сильно она зашифровала его мозг.
Женщину к молнии они забирали реже. Она человек, не… такая как он. Не атлантийка. Не воительница. Бреннан снова взглянул на прутья решетки и потянулся, чтобы дотронуться до одного, но вместо удара током ощутил только холодный металл. Ему пришла в голову мысль, что решетки не являются серьезной преградой, но сама идея побега оказалось слишком сложной задачей для его измученного мозга.
Он не мог вспомнить. В его сознании осталась лишь огромная пустота. Даже эмоции притупились, хотя, кажется, они должны быть важны для него.
Та женщина тоже потеряла надежду. В течение первых часов, или дней, она звала его. Звала по имени. Постоянно говорила с ним, рассказывала истории о себе и о нем. О них двоих, вместе. Ее звали Трейси или, может быть, Тиернан. Она утверждала, что знала его, а он ее.
Она ошибалась. Он знал только молнию. Теперь Бреннан не так уж и боялся этих разрядов. И ему это почти нравилось. Все остальное было унылым и серым, и теперь он надеялся, что молния заберет его к водам предков. Он был готов прервать этот круговорот — камера, кресло, камера, кресло.
Вот только, это была неправда. Пока что он не мог сдаться. Бреннан не совсем понимал почему, знал лишь, что должен помочь той женщине. Он был Воином Посейдона. Это его долг и его призвание.
Мужчины открыли дверь не в его камеру, значит молнии пока не будет. Наступил вечер. Он знал это, несмотря на отсутствие окон в камере. Охранники, дежурившие ночью, были хуже остальных. Грубее. Развязнее.
Когда они зашли в камеру к женщине, Бреннан почувствовал опасность. Ей угрожала опасность. Основной инстинкт — защищать — охватил его сознание, и туман медленно рассеялся. Воспоминания затопили его сознание, его сердце и душу, притащив за собой боль, позор и ужас. Открывая все более глубокие воспоминания. Впервые за долгое время его сознание прояснилось, туман полностью развеялся, и он вспомнил. Впервые за эти дни, Бреннан вспомнил.
— Эй, красотка, мы только хотим немного позабавиться, — сказал один из них, толкая женщину — Тиернан — в руки другого охранника. — Мы скучаем здесь одни, каждую ночь. Почему бы тебе не быть с нами полюбезней?
Она даже не закричала. Брэннан осознал, что она оставила всю надежду на спасение или помощь даже от него.
Один из головорезов протянулся и оторвал рукав ее рубашки, и в это мгновение Бреннан откинул голову и с вызовом зарычал. Охранники отскочили от Тиернан и развернулись, уставившись на воина расширившимися глазами.
— Какого черта? Проклятье, он три дня провел почти в отключке, — доставая оружие, сказал один из них.
— Может, он сходит с ума, как и те оборотни, — сказал другой, резко схватив Тиернан и поставив перед собой, как щит.
— Теперь моя очередь, — сказал Бреннан, чувствуя, как проясняется его сознание, и он призвал энергию.
Все, чем он являлся и чем когда-либо был, откликнулось на его зов, охватывая его для того, чтобы защитить возлюбленную. Она все это время находилась здесь, стойко перенося невообразимые страдания. Теряя надежду.
Они заплатят за это. Они умрут.
— Успокойся, — сказал трус, державший Тиернан, срываясь на визг. — Перестань так сверкать глазами. Прекрати, или я сделаю ей больно.
Бреннан сотворил из воды ледяные копья в уме прежде, чем создать их наяву. Сразу же эти копья полетели, рассекая воздух со скоростью звука. Охранники, пронзенные копьями точно в центр лба, умерли даже раньше, чем рухнули на пол.
Тиернан, не в силах поверить увиденному, потрясенно уставилась на него:
— Бреннан? Ты… ты вернулся?
— Я вернулся и должен тебе тысячу извинений, но нам нужно выбраться отсюда. Сейчас же. Ключи?
Она прикусила губу и, не тратя время на споры, наклонилась, чтобы обыскать карманы охранников и затем подошла уже с ключами. Быстро открыв его камеру, она отступила назад, глядя на него настороженно, когда он хотел бы просто ее обнять.
— Я понимаю, — сказал Бреннан, зная, что, после того, как он так ужасно ее подвел, не заслужил большего. — Теперь уходим.
— Покинуть это место, может быть не так просто, как выбраться из камеры, — сказала женщина, но весьма охотно отдала ему ключи и наблюдала за тем, как он укладывал мертвых охранников на их койки и накрывал одеялами.
— Всего лишь небольшая хитрость, но, возможно, она даст нам несколько лишних минут, — проговорил Бреннан, запирая камеры.
Тиернан побежала к ряду компьютеров.
— Здесь мониторы, на них видны коридоры и лаборатория, — гримаса исказила ее лицо. — То проклятое кресло. Я бы хотела вернуться сюда с динамитом и взорвать его, стерев с лица земли.
— Так мы и поступим, — пообещал он ей. — Мы вернемся и сделаем так, что Литтон никогда никому снова не причинит вреда.
— Мы можем спуститься по этому коридору, там, наверное, есть выход. — Она указала на коридор расположенный в противоположной стороне от лаборатории. — Сомневаюсь, что так поздно поблизости есть охранники. В конце концов, они думают, что мы надежно заперты в камерах.
Она сжала руки в кулаки на клавиатуре. Ее разодранный рукав свободно свисал от самого плеча.
— Они никогда не посадят меня опять в эту клетку. Только через мой труп.
— Никогда больше, — согласился Бреннан. — Теперь сматываемся, прежде чем Литтон вернется с подкреплением. Или со Смитти, что гораздо хуже.
Она кивнула и мимолетно коснулась лица воина, что он едва ощутил прикосновение.
— О, Бреннан. Я думала, что потеряла тебя.
— Никогда, — поклялся он. — Ты больше никогда меня не потеряешь. Не теперь.
Тиернан кивнула, но он по глазам видел, что она ему не поверила.
— Теперь бежим, — сказала Тиернан и направилась к двери.
Глава 34
