какой она вскрыла его, восхитила Харлана. Впрочем, он многим в ней восхищался — эта молодая женщина поборола в себе страх воды и судов, изменила свое мнение о любимом двоюродном брате, согласилась обманываться насчет Харлана, понимая причину, по которой он не раскрывал себя. А сейчас она ввязывается во всю эту пакость просто потому, что так нужно.
В Эмме Перселл можно было многим восхищаться. Она из тех женщин, которые справятся со всем, что преподнесет им жизнь, и притом наилучшим способом. Таких женщин нужно долго искать — их трудно найти. Таких женщин…
Харлан прервал собственные мысли, когда понял: между ними происходит то, о чем он даже вообразить не мог. Более того, ему не хотелось прятаться от этого, бежать…
— О Боже…
Боль в голосе Эммы вырвала его из задумчивости. Она пристально смотрела на записку в своей руке, нацарапанную тем же неразборчивым почерком, что и предыдущее письмо Уэйна. Харлан посмотрел на Эмму, и она выронила записку на пол, закрыв лицо руками.
Не задумываясь, Харлан схватил этот листок. Что причинило боль Эмме? Он обязан разобраться с этим.
Прочитав записку Уэйна, Харлан тяжело вздохнул: это и есть забота о двоюродной сестре?
Будь ты еще жив, я бы показал тебе, зловеще подумал Харлан.
— Не могу поверить, — сказала Эмма, то ли плача, то ли собираясь это сделать. — Как он мог? Как мог он подумать, что я стану заниматься этим?
— Он был одуревшим, Эмма. Я сомневаюсь, что он вообще что-либо соображал.
— Но это такое… извращение! Как он мог думать, что я обрадуюсь списку поставщиков наркотиков и их клиентов, буду следовать их инструкциям и с помощью списка шантажировать их?
Потому что сам он мог так поступить, подумал Харлан. Произносить это вслух было необязательно — последние ее иллюзии развеялись, нет смысла толочь воду в ступе.
— Может быть, он действительно считал, что это лучший способ позаботиться о тебе, — Харлан выдвинул предположение, стараясь не усмехнуться, ибо теперь он — единственный, кто защищает Уэйна перед Эммой.
— Наследство что надо! Приятно узнавать, как он меня расценивал, — она оттолкнула бумаги, словно не могла вынести их вида.
Харлан считал, что наговорил по этому поводу достаточно, поэтому решил просто быть рядом и предоставить Эмме возможность справиться со всем самой.
Харлан бросил записку Уэйна поверх других бумаг. Эмма долго смотрела на нее, в конце концов подняла печальные глаза на Харлана, и у него чуть не разорвалось сердце.
— Ты думаешь, его за это убили? И это не был несчастный случай?
Харлан открыл рот, чтобы сказать «нет», но потом остановился. Эмма заслуживала честного ответа, хватит с нее лжи!
— Может быть, — признал он. — Он, очевидно, знал, что кто-то будет искать эти бумаги. А может, считал, что ему не удастся справиться с таким количеством проблем.
Эмма сжала губы, когда посмотрела на эти проклятые бумаги на столе еще раз.
— Я бы предпочла сжечь их, но не могу отделаться от мысли, что должна сдать их в полицию.
— Уверен, что там будут рады получить их, — безразлично отозвался Харлан.
— И все-таки даже после того, что наделал Уэйн, я не хочу позорить его имя еще больше. Но в то же время если он умер не своей смертью, неужели это сойдет его убийцам с рук?
Харлан посмотрел на нее, понимая, что если уж взялся за дело, то нужно довести его до конца.
— Есть другой способ.
— Какой?
— Человек, который вытащил меня из джунглей.
Эмма наморщила лоб.
— А что он может сделать?
— У него есть друзья во многих сферах. Друзья, которые будут рады получить эти данные, не задавая вопросов и совсем не удивляясь, откуда он их достал.
— Он не будет упоминать имени Уэйна?
— Как захочешь.
— Но он даже не знает меня.
— Джош станет твоим поручителем, для Дрейвена этого достаточно. И он соответствующим образом разберется с людьми, указанными в списке.
— Это так просто?
— Могущество корпорации «Редстоун», — промолвил Харлан.
В течение минуты она смотрела на него, быстро размышляя, а затем кивнула.
— Хорошо.
Когда Харлан собрал бумаги, Эмма сказала:
— Ты знаешь, я все время слышу о корпорации «Редстоун». Не знаю, можно ли верить хотя бы в половину услышанного. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Это хорошо, и это правда. Джош последит за этим.
— А ты?
Харлан покачал головой.
— Я просто займусь своим бизнесом и продолжу вкладывать деньги по своему желанию.
— Охота за сокровищами?
Он кивнул.
— Тебе это не нравится?
— Не то чтобы не нравится, просто я влюбилась в морского бродягу, — признала она с прямотой, которую он любил. До Харлана не сразу дошли ее слова.
— Ты… влюбилась в меня?
Эмма вздохнула.
— И еще как!..
Харлан напряженно сглотнул. Сомнений нет, Эмма пробила завесу тоски, которая окружала его с момента прибытия сюда, она принесла ему свободу, дала ощущение легкости. Это был лучший из всех ее возможных подарков.
— Как ты думаешь, насколько это важно для меня? Я, знающий свое имя, род занятий, понятия не имею, что с этим делать.
— Я не уверена, что сейчас это так важно для тебя, — произнесла она сухо.
Харлан вдруг понял, что совсем не так отреагировал на ее признание, — ему никогда ранее не признавались в любви, и он не знал, что делать. В конце концов, он решил заговорить о том, что было, по его мнению, для нее самым важным.
— Знаешь, я думаю, мне нужна собака.
Эмма быстро взглянула на него.
— Что?
— Собака. Для начала немолодая, а потом можно и щенка.
— Я… понимаю.
Она выглядела растерянной, словно ожидала подвоха в его словах, но не знала, какого.
— Естественно, мне потребуется помощь. Придется много заниматься, — Харлан покосился на нее и криво усмехнулся. — Имеется в виду мне.
— Я понимаю, — повторила Эмма, теперь улыбаясь.
— Знаешь кого-нибудь, кто захочет помочь? Я мог бы переехать… может быть, на юг, если это поможет. В конце концов, корпорация «Редстоун» размещается именно там. Может быть, я смогу даже проводить немного времени на берегу, если в поле зрения будет вода.
— Это… почти уступка?
— Она должна быть взаимной.
— Ты имеешь в виду, что кто-то захочет провести немного времени на воде?
