Иного выбора нет: он должен сопротивляться.
– Ты слишком много работаешь, – сказал настоятель. – Твое истощение дает ей силы.
– Я истязаю свою плоть, как святой Павел, чтобы властвовать над ней, – возразил Ричард.
Он должен контролировать себя и свое тело. Должен. Она преследует его и при дневном свете, насылая видения. Вот почему он изнуряет себя работой, наказывая свое тело за то, что оно стремится управлять его разумом и волей. Но он не мог признаться в этом аббату. Тот не должен знать, что совершил Ричард, подчинившись своему проклятию. Этот святой человек не должен знать, как велик грех его нового послушника.
– Достойная цель. Это приносит результат?
Ричард стоял, опустив голову и потупив взор.
– Да, это помогает.
Настоятель надеялся, что Ричард знает, что делает. Он пришел к ним с тяжелым сердцем, и год служения в монастыре не смог облегчить его душу. Грех давил его и угнетал. Как может Господь простить его, если он утаивает свой грех? Ничто не может помочь ему, кроме искреннего раскаяния.
– Ты всячески истязаешь себя, а не думал ли ты о том, что Бог всемогущ? – продолжал настоятель. – Чтобы спастись, тебе нужно только отдать себя в руки Господа, раскаяться и признаться во всех своих грехах.
– Я признавался… и признаюсь, – сухо сказал Ричард, зная, что лжет. В его жизни есть один- единственный поступок, в котором он не признавался никому, даже своему исповеднику. Ричард страдал безмолвно и в одиночестве. Другие послушники побаивались его: этот сильный, но скованный какой-то тайной человек всегда держался в стороне. В стороне от кого? От Господа? Нет, он довольно пылко обращался к Богу, но все же его сердце не было открыто. Единственный, кто мог преодолевать преграды, которые воздвиг в своей душе Ричард, был его суккуб. И это правда. Это неприятно, невероятно, недопустимо, но это так.
– Я буду молиться за тебя, Ричард, а ты поработаешь в монастырской библиотеке, пока я не разрешу тебе вернуться к работе в поле. – Настоятель видел, что все внутри послушника восстало против такого решения, но все же тот не сказал ни слова возражения. Никто никогда не видел, чтобы Ричард потерял над собой контроль. – Будем молиться, чтобы Господь показал тебе истинный путь, чтобы твое сердце и разум подчинились воле Его.
– Да, святой отец. Я буду искренне молиться об этом, – ответил Ричард, склонив голову.
– И я тоже буду, Ричард. Все мы будем.
Глава 1
Она скакала на лошади. Сильный ветер с легкостью приподнимал и опускал тяжелый каскад ее темных волос. Она могла бы наслаждаться свободной и необузданной скачкой с бешеной скоростью, если бы не ужасная трагедия, толкнувшая ее в это путешествие.
Кроме них, на дороге не было ни души. Их лошади, несущиеся галопом, оставляли на влажной земле глубокие следы от копыт. Недавно прошел дождь, и прошлогодняя мокрая листва от растущих по обочинам деревьев казалась особенно черной рядом с вкраплениями яркой зелени молодых побегов. После долгого морозного сна все кругом кричало о жизни, но она не могла сейчас наслаждаться этим, она должна была ехать. Ей нужно найти убежище в этом весеннем мире, который почему-то внезапно хочет отбросить ее обратно в смертельную зиму.
Ее отец умер. Теперь она одинока и беззащитна. А ей хочется чувствовать себя в безопасности.
– Нас преследуют? – крикнула она Эдмунду, и ветер тут же унес ее слова.
– Нет, пока еще нет, – ответил он через плечо.
Ей хотелось верить этому, хотелось передохнуть хоть немного, освободиться от страха, почувствовать себя в безопасности, но пока это было невозможно. Эдмунд еще очень молод, и он всего лишь оруженосец. Он не может убедить ее в том, что ей действительно ничто не грозит. Только бы добраться до убежища. Нужно лететь как на крыльях.
– Может, мы поедем в город, миледи? Монастырь все-таки…
– Нет, мы едем в монастырь, – прокричала она, задохнувшись от порыва ледяного ветра.
Она найдет убежище в монастыре. Хотя монахи отнюдь не сильные воины, но они могут запереть ворота и уберечь ее на время от внешнего мира. Никто не сможет добраться до нее в монастыре.
К тому же там Ричард.
Она повернула голову против ветра и постаралась отбросить от себя чувство вины.
Да, вина… Она могла признать ее.
Окружающий мир очень быстро стал чужим и враждебным, поэтому она во весь опор неслась к монастырю, где могла найти кров, как это сделал Ричард.
Она не стала делать так, как велел ей отец.
У нее до сих пор стоит в ушах его хриплый шепот, когда он, умирая, велел ей бежать. Бежать из родного дома, который она так любила; бежать к человеку, с которым была обручена еще с колыбели; бежать к той безопасности, которую давало ей замужество. Заключить союз, который должен продлиться до конца ее дней. И вот она вопреки воле отца бежит в монастырь, где нет ее нареченного, но есть Ричард.
А в стенах ее собственного дома хозяйничают рыцари, жаждущие обобрать девушку, оставшуюся без защиты, сделать ее своей собственностью и присвоить себе все ее земли.
Слушая напутствия умирающего отца со слезами на глазах, она впервые тогда осознала, какая
