провели время с мистером О'Рурком, и он даже спас меня. – Она выразительно посмотрела на Питера, однако тот не верил, что Хоумера эти слова убедили, и в любую минуту был готов обратиться в бегство.
Хоумер демонстративно прошагал в дом и встал в коридоре, поджидая молодую парочку.
– Ладно, вы двое, заходите, но помните, что вам лучше бы иметь хорошее объяснение, иначе обоим несдобровать!
Кэтрин ободряюще улыбнулась Питеру.
– Кто громко лает, тот не кусает, – глубокомысленно произнесла она, однако Питер недоверчиво покачал головой:
– Не уверен, что все действительно так просто.
Тут Кейт ущипнула его за руку, видимо, рассчитывая хоть таким образом пробудить его храбрость.
– Разве мы не договорились? – прошептала она. Питер нехотя поплелся к лестнице, ведущей на веранду.
Дернул же его черт связаться с этим семейством! Если бы только накануне его не обчистили те две гарпии и если бы он не питал такой слабости к женщинам, то… Впрочем, что толку думать о несбыточном!
«Женщины! – мысленно простонал он. – Когда-нибудь они точно меня погубят!»
Мэдлин Макгиллакатти замыкала шествие. Закрыв входную дверь, она отправилась на кухню, приказать, чтобы всем принесли лимонаду.
– Надеюсь, это кое-кого охладит, – сказала она служанке, после чего вернулась в гостиную.
Возможно, лишь неуемное любопытство помешало Питеру махнуть рукой на все обещания Хоумера Макгиллакатти и уйти обратно в город. Его всегда занимали побудительные мотивы, двигавшие людьми; по крайней мере это он говорил себе, наблюдая за перепалкой, начавшейся между отцом и дочерью сразу же после того, как Макгиллакатти закрыл дверь кабинета.
С тщательностью пинкертоновского агента, расследующего загадочное преступление, Хоумер обошел вокруг дочери, отмечая разорванное, криво надетое платье, синяк, проявившийся на плече, и грязный след на щеке. При виде порванного чулка он вздохнул и, выдержав многозначительную паузу, обратил всю силу своего темперамента на О'Рурка.
– И как же ты можешь все это объяснить? – ядовито осведомился он.
Однако Кейт решила, что защищать себя ей лучше самой.
– Все очень просто, отец. Мистер О'Рурк повел меня погулять, а потом мы зашли в оперу Магуайра, где он посадил меня на качели. Потом мы поднялись наверх…
– Наверх? – Хоумер чуть не задохнулся. – Куда это – наверх? Надеюсь, не в тот скандальный отель?
– Не глупите, папенька. – Кейт бросила на отца презрительный взгляд. – Я разделась, чтобы…
– Постой-постой! – Хоумер резко поднял руку и прижал ее ко лбу с выражением неподдельного отчаяния. – Надеюсь, тебе удалось от него отбиться? – спросил он с надеждой. – И почему ты так выглядишь?
Кейт небрежно пожала плечами:
– Просто мистер О'Рурк дал мне примерить костюм Джульетты, потом Питер велел мне одеться, и поэтому я… – Кейт повернулась к О'Рурку, но тот смотрел на нее, выгнув бровь, словно был поражен ее наивной глупостью. – Я ведь все правильно рассказываю, Питер, не так ли?
– Ваша дочь просто поразительно владеет даром слова, сэр. – Питер невольно вздохнул. – И все же я умоляю вас не делать поспешных выводов.
– Но ты же не рассчитываешь, что я поверю, будто ничего не случилось? – Возмущенно фыркнув, Макгиллакатти бросил грозный взгляд на дочь. – За кого ты меня принимаешь?
– Согласен, Кэтрин выглядит не лучшим образом, но она по-прежнему цела. – Питер многозначительно посмотрел на Макгиллакатти. – Заверяю вас, сэр после разговора, который состоялся у нас сегодня днем, я бы ее и пальцем не тронул!
Ну, не совсем так, – уточнила Кейт, быстро сообразив, как этим можно воспользоваться. – Ты меня целовал, Питер, и даже не пытайся это отрицать. – Она неожиданно улыбнулась. – Ты поцеловал меня в присутствии множества людей, а потом, в театре, в плечо и в шею… Еще ты меня обнимал и… – Кейт многозначительно замолчала, и в тот же миг лицо О'Рурка стало пепельно-серым, а лицо Хоумера – густо- багровым.
Неожиданно Хоумер с грохотом вскочил на ноги, и его огромный кулак гулко ударил по крышке стола.
– Это неслыханно!
Питер почувствовал себя так, будто попал в капкан.
– Сэр, ваша дочь слегка не в себе!
Только теперь он понял, что рыжеволосые отец и дочь – оба хитрые дьяволы, и ему оставалось лишь жалеть, что он так не вовремя встретил их обоих. К черту договор, к черту работу!
Ему надо вырваться на свободу – и немедленно!
– Как ты смеешь говорить, что моя дочь лжет?! – Глаза Хоумера стали желтыми от ярости. Словно разъяренный бык, он рванулся из-за стола и угрожающе двинулся к Питеру.
– Это не должно сойти ему с рук! – подсказала Кейт, радуясь тому, что ей удалось так взвинтить отца, но Хоумер и без того так спешил защитить честь дочери, что совершенно потерял голову. Он сгреб О'Рурка в охапку и проорал ему прямое лицо:
