– Несколько минут. Несколько драгоценных минут.
– Больше, чем вы думаете. Лаверн так занял мужчин, записанных на моей карте, что им даже не до поисков меня.
– Спасибо ему. Что его связывает с этой семьей?
– Насколько знаю, он старый друг. Он решил таким способом помочь мне.
– Понимаю. Вы осознаете, что мистер Дункан будет очень рассержен, когда обнаружит, что вы не хотите выйти за Уолтера? Вам надо к этому подготовиться.
– Да. Я больше тревожусь за вас, милый. Его влияние столь велико.
– Знаю, и он не преминет им воспользоваться. Он в состоянии даже уничтожить мою здешнюю удачу. Но ведь есть и другие города.
Я села на скамейку у стены беседки.
– Почему мы не могли встретиться при других обстоятельствах? – сказала я. – Нас свела трагедия, и несчастья, кажется, преследуют. Я боюсь Клода Дункана.
– Джена, – его голос понизился до шепота, – не выказывайте никаких признаков тревоги, но последние две-три минуты кто-то следит за нами. Я слышал движение в кустах прямо позади нас.
– Если это Клод… – в ужасе сказала я.
– Едва ли Клод, но я намерен узнать, кто это. Я пойду за ним.
– Дэвид, вы можете пострадать…
– Думаю, я в состоянии постоять за себя. Теперь вставайте. Я поцелую вас. Пусть этот джентльмен увидит то, за чем пришел, прежде чем я преподам ему урок о том, что неприлично шпионить за двумя любящими людьми.
Его поцелуй был долгим и страстным, но я дрожала и начинала трепетать от боязни, что перешла границы, встречаясь таким образом с Дэвидом. Клод был способен на сильнейшую ярость и деспотизм по отношению к тем, кто вызывал его недовольство. Дэвид ни за что не сможет противостоять этому человеку и надеяться выйти из битвы без серьезных ран.
Дэвид вдруг выпустил меня, сделал длинный шаг через беседку и, перепрыгнув через низкие перила, приземлился за открытой постройкой и устремился к зарослям кустарника. Я поспешила вниз по лестнице, намереваясь к нему присоединиться.
Я услышала, как он вскрикнул, затем шум столкнувшихся тел, прежде чем началась борьба. Я слышала злые голоса. Они принадлежали не Дэвиду, значит, с ним боролся не один человек. Я позвала его по имени и побежала в редкие заросли, чтобы найти его. Я чувствовала, как мое платье цеплялось за острые ветки, но просто рвала ткань, высвобождаясь. Я ходила, стараясь найти Дэвида. Драка кончилась. Наверно, Дэвид звал меня, но я слышала лишь треск зарослей, когда кто-то, и это был не один человек, покидал сцену.
Тихий стон указывал мне направление, и скоро я нашла Дэвида, пытавшегося встать на ноги. Здесь было слишком темно, чтобы определить, насколько серьезны его раны, но в том, что он пострадал, сомневаться не приходилось.
– Дэвид… Дэвид, вы в порядке? – спросила я. – О, милый, вам надо к доктору…
Теперь он снова был на ногах.
– Я… в порядке. Их было двое, и второй, должно быть, ударил меня по голове дубинкой. Такое чувство, будто голова раскалывается.
– Идемте обратно в дом…
– Погодите! Нам нельзя так. Вы возвращайтесь. Немедленно. Через несколько секунд оркестр снова заиграет. Я сказал, чтобы меня не ждали. У меня будет несколько минут, чтобы привести себя в порядок. Торопитесь! Возвращайтесь. Мы не должны допустить, чтобы это сейчас получило огласку.
Я не была с ним согласна. Теперь мне уже было безразлично, что подумают люди, но я уважала его мнение и боялась за него. Я поспешно поцеловала его и направилась обратно к дому. Войдя через заднюю дверь, я прошла кухней, где прислуга была так занята, что никто не удосужился обратить внимание на мой растрепанный вид. Достигнув своих покоев, я критически изучила платье. Повреждения не были велики настолько, чтобы бросаться в глаза, но некоторое время у меня ушло на приведение в порядок взъерошенных волос и прикладывание к глазам мокрого полотенца, так как я не удержалась от слез, когда бежала от места нападения.
Внизу играла музыка. Если бы я задержалась слишком надолго, это могли заметить, и Клод рассердился бы. Перед тем как покинуть свои комнаты, я помедлила. Клод рассердится? Тут мне пришло в голову, что, вероятно, он и был причиной всего происшедшего. Это очень на него похоже – послать двух своих служителей следить за Дэвидом и заманить его в ловушку.
Я предостерегла себя, что не следует обнаруживать своего подозрения, ведь это лишь ухудшило бы дело. Что бы я ни сделала, какие бы унижения меня теперь ни ждали, все это лишь за то, что я должна защитить Дэвида. С мыслью о том, что могу смело смотреть им в лицо, я стала спускаться по лестнице.
Пройдя в дверь, ведущую в столовую, я увидела там Лаверна с двумя мужчинами, записанными в моей карте на этот и следующий танец. Оба стояли спиной ко мне, а Лаверн, явно ждавший меня, подал мне знак, что все хорошо. Если бы он знал, насколько мне плохо!
Я с облегчением увидела Дэвида на эстраде управлявшим оркестром, но и заметила, что его вечерний костюм запачкан землей, а когда он обернулся, чтобы окинуть взглядом комнату, вероятно, отыскивая меня, заметила, что одна сторона лица его распухла.
Кто-то за моей спиной сказал: «Видать, наш маэстро во время перерыва чересчур вольно обошелся с чашей пунша».
«Возможно, успех ударил ему в голову», – другой голос отозвался на мысль, что Дэвид хватил лишнего. Сама я об этом не подумала, а ведь это могло непоправимо повредить его репутации, если позволить таким слухам расползтись. Но тут я ничего не могла поделать. Я осознала, что, может быть, именно затем на него
