– Нет, сэр. Восемь месяцев тому назад я вышла из пансиона и с тех пор не работала.
– Ясно. Не ждите, что я найду вам работу, мисс. Не мое дело оказывать подобные услуги. Вы, однако, должны найти работу или будете объявлены несостоятельной. Вас отправят работать на ферму, чтобы выполнять любой труд, какой подвернется. Скорее всего, это будут полевые работы.
Я ничего не понимала, и это наверняка было написано на моем лице.
– Вы потеряли родителей, – продолжил он. – Они оставили вам что-нибудь?
– Папа в Сент-Луисе продал все, что у него было, и все деньги были при нем, когда судно взорвалось.
– В таком случае не надейтесь найти деньги, так как, когда пушечный порох рванул, все на этом судне разлетелось вдребезги. Где вы будете ночевать?
– Не знаю, сэр.
– На мой взгляд, мне следовало бы уже сейчас объявить вас несостоятельной. Думаю, вам надо бы провести ночь под замком. Нельзя же допустить, чтобы юная девушка бродила по нашим улицам.
– Вы имеете в виду, сэр, что меня надо арестовать? – спросила я, с трудом в это веря.
– Именно так. Законы Нового Орлеана запрещают быть без денег, друзей, работы, жилья либо… родственников.
– Минутку, – я попыталась его прервать.
– Ну-ну, юная леди, это не будет обсуждаться. Я уверен, что вас надо пожалеть, но этот суд не может руководствоваться жалостью и нет возможностей, чтобы позаботиться о таких, как вы. Следовательно, вы пойдете в тюрьму, пока мы не рассмотрим ваше дело.
– Родственник, – крикнула я, – сэр, у меня есть родственник. Или, точнее, был у моего отца. Кузен, с которым он хотел связаться, когда поселится здесь с мамой и мной. Вы наверняка позволите мне найти этого родственника.
– Кузен вашего отца. Дальний, что ни говорите, родственник. Не знаю. Думаю, нам следует вас запереть. Поймите, для вашего собственного блага.
– Моего родственника зовут Клод Дункан, сэр.
Густые брови взлетели вверх, нижняя челюсть отвалилась и висела, пока судья вновь не обрел самообладания. Он крепко обхватил руками подлокотники стула, как будто намереваясь резко встать, но вместо этого снова опустился.
– Клод Дункан? – сказал он. – Вы имеете в виду Клода Дункана?
– Ну да. Папа называл это имя.
– Вы никогда не виделись с ним?
– Нет, сэр. Даже никогда не слышала о нем до тех пор, пока мы не отправились в путь.
– Клод Дункан, – сказал он и похлопал себя по жирному бедру, словно бы от великого удовольствия.
– С мистером Дунканом что-нибудь не так? – с опаской спросила я. Он был моей последней надеждой.
Судья Ламонт испустил радостный вопль, поднялся, схватил меня за руку, приподнял со стула и подвел к одному из окон кабинета. Оно выходило на большую, просторную и деловую городскую площадь.
– Глядите туда! – Он указал на большой, величественный театр. – Наш лучший театр. И в нем… Справа от вас… Опера Хаус, созданный по образцу Венского. Большой отель… Другой поменьше… Ряд прекрасных домов… Все это до последней малости принадлежит Клоду Дункану, а вы еще не видели и крупицы его владений в этом городе. Он также имеет плантацию площадью в квадратные мили. Не знаю, сколько именно. Он дает работу примерно двум тысячам человек и держит огромный загородный дом из сорока и более комнат. Стоит ему щелкнуть пальцами, как я потеряю свою должность и вообще все, что накопил. Счастлив тот, кому он друг. Если же он вам враг, приготовьтесь к наихудшему, ибо против такого человека у вас нет шансов. Вот кто кузен вашего отца.
Я вернулась к своему стулу, едва дыша от осознания своего пусть и отдаленного родства с этим человеком. Судья тоже сел и торопливо набросал записку. Подняв маленький бронзовый колокольчик, он позвонил, и тут же появился клерк. Судья велел ему позаботиться о незамедлительной доставке записки Клоду Дункану.
– И вручить лично, – сказал судья. – Это важно. Так что поторопитесь. Мы ведь не хотим, чтобы Клод Дункан считал нас неповоротливыми, а?
– Нет, сэр, – четко ответил клерк. – Я тотчас еду.
Судья раздраженно фыркнул в свой собственный адрес:
– Подумать только, что я мог запереть вас как нищенку. Поступи я так, и Клод Дункан, узнав про это… снял бы мне голову. Умоляю, простите мне мою грубость, но человек в моем положении обязан исполнять свой долг и не должен поддаваться жалости.
– Я все понимаю, сэр, – сказала я ему. В эту минуту я готова была простить что угодно, ибо чувствовала, как с меня спала тяжелая ноша.
– Вы, без сомнения, будете жить в империи Дункана… так мы называем его плантацию и особняк. Это великолепнейшее место во всем Новом Орлеане, а может быть и во всей Луизиане. Мистер Дункан не скупится на то, что доставляет ему удовольствие.
– Мистер Дункан, я полагаю, женат?
– О, да… женат, да. Его супругу зовут Селина, это благородная и влиятельная дама, понимающая толк во власти. У них один ребенок – сын, ему теперь… дайте-ка вспомнить… двадцать четыре года. Сестра
