данные и прочили блестящую карьеру оперной примы. Эйбел помнила, что любила просиживать часами за роялем, повторяя бессчетное число раз труднейшие пассажи…
Вот она, юная выпускница частного пансиона, на вечере, устроенном родителями в ее честь, поет арию из «Аиды». Эйбел ловит устремленные на нее восхищенные взгляды и одобрительные возгласы. А уж этих людей, заполнивших их гостиную, она знала, трудно чем-либо удивить. Но она знала и другое: они ей невыносимо скучны, казалось, что у всех у них единственная в этой жизни забота — всеми средствами поддерживать свое реноме, тем самым оправдывая свою принадлежность к касте, то есть получать образование в двух-трех самых-самых учебных заведениях, заниматься спортом — опять же самым-самым; отдыхать там-то и там-то; путешествовать туда-то и туда-то… Кажется, эти люди никогда не расстаются, проводя время на одних и тех же курортах, общаясь на своих вечерах, в клубах и так далее.
Скандал разразился на следующий день после того вечера, кажется последнего, когда родители с гордостью предъявляли ее таланты своим друзьям.
За завтраком Бетти завела речь о том, что Эйбел должна продолжить свое образование в Европе.
— Все уже устроено. У тебя отличные отзывы. Мы с папочкой так ждали… И наконец…
— Кстати, вчера Эдди Стюард сказал своему отцу, что он был потрясен, — с удовольствием передавал Патрик впечатление, которое произвела на гостей его дочь. — Да, да, он так и выразился. — И, помолчав, добавил, смеясь: — У вас есть с ним сходство. Он тоже единственный наследник.
Но Бетти перебила мужа:
— Ах, Патрик, зачем морочишь девочке голову. — Она поморщилась. — С этим успеется. Сейчас главное — Париж, консерватория, — и указала командирским жестом в ту сторону, где за Атлантикой, в чудесном городе, их дочь ожидает сказочный успех.
— Его бы надо отпустить, — не отрывая глаз от тарелки, заявила Эйбел.
Родители молча переглянулись.
— Ты о чем? — удивилась Бетти.
— Я не о чем, я — о ком. Об Эдди Стюарде… Если он все еще в гостиной, папа, на коленях, то вели Реду поднять его и выпроводить.
Вот тут и началось. Затем она объявила, что в Европу не поедет, потому что намерена изучать ботанику в Нью-Йоркском университете.
Эффектом от разорвавшейся бомбы можно было бы назвать состояние родителей, в которое повергли их планы Эйбел. Вот тогда впервые Бетти и назвала желание Эйбел блажью. Годы учения, знакомство с Джейком, который учился уже на последнем курсе… Замужество. Ее жизнь здесь, где, по мнению ее матери, не ступала нога цивилизованного человека… Кажется, Бетти Честер уже и собственную дочь не относила к этой особи.
Что ж, они по-своему правы. Я не оправдала их чаяний. Теперь, когда нет Джейка, у них появилась надежда, что мне надоест жизнь с Батлом, вконец свихнувшимся после гибели сына, и я вернусь к ним.
Она уже миновала загородку для скота, которая давным-давно пустовала, когда перед ее мысленным взором опять возникла обнаженная фигура Стива Десмонда. Она замедлила шаг. Конечно, она попытается склонить его к сотрудничеству. Но только ли это волнует ее и ее злость вызвана не столько его запретом, сколько ее собственным поведением?
Почему бы мне вместо того, чтобы глазеть на этого голого Гамлета, не уйти, с пристрастием пытала она себя, прекрасно отдавая себе отчет в том, что задето ее достоинство. Он, кажется, наслаждался этим или мне показалось?
Наверное, когда я валялась там, на площадке, он разглядывал меня. Она машинально провела рукой по груди и лишь сейчас обнаружила утрату пуговок. Интересно, а какая у него жена, выплыл из глубины сознания незаконный вопрос. Она тряхнула головой, отчего по ее длинным волосам пробежала золотая волна, и уже спокойно и решительно направилась в убежище Батла на переговоры.
Мгновение старик тупо смотрел на Эйбел.
— Ты сошла с ума. Как ты смела пригласить Десмондов сесть со мной за один стол!
Эйбел с отчаянием смотрела на Батла. Его сморщенное лицо исказилось словно от боли, руки, вцепившиеся в гриву мула, дрожали от гнева.
— Ничего не случится, если он один раз поужинает у нас, — сказала она как можно тверже.
Старик зло посмотрел на нее.
— Если Десмонд ступит на землю Веджвортов, я застрелю его. Десмонд убил мою жену, мать Джейка. Неужели тебя это не трогает?
Эйбел вздохнула.
— Мне очень жаль, что так получилось, Батл, но Стив Десмонд не делал этого, о чем ты отлично знаешь, как, впрочем, и другие члены его семьи.
Он перебил ее:
— Не имеет значения! День, когда они убрались с горы, был самым счастливым в моей жизни. Я стоял на склоне и держал их на мушке.
Эйбел попробовала зайти с другой стороны:
— Если мне придется остаться здесь, я должна иметь возможность собирать травы на их земле.
— Меня это не касается! Джейк сделал глупость, когда привез тебя сюда. Теперь, когда его нет, ты можешь отправляться к своей мамочке и оставить меня в покое.
— Если бы я не ухаживала за тобой, ты бы умер, — напомнила она свекру.
Батл действительно слег после гибели единственного сына.
— И умер бы счастливым, — возразил старый упрямец. — Но прежде, чем я это сделаю, я сожгу все финтифлюшки, которые ты здесь завела. Я уже не узнаю дом, в котором вырос.
— Отлично! Хочешь убить Десмонда — убивай! Тебя посадят в тюрьму, и все достанется мне.
Батл ухмыльнулся:
— Что, проболталась? Так вот о чем ты мечтаешь? Отойди от меня и моего мула, женщина! Мне неприятно с тобой разговаривать.
Эйбел тяжело вздохнула. Лесли опустил уши, что ничего хорошего не предвещало, вытянул шею и попытался ее укусить. Эйбел взвизгнула и отпрыгнула в сторону.
— Молодец, Лесли! — крякнул Батл. Его раскатистый смех разнесся по склону. — Мне сдается, что тебе уже досталось сегодня, — указывал он на царапины Эйбел. — Неужели это Десмонд тебя отделал, — издевался он над невесткой.
Спасла Эйбел Стаси Краевски, возникшая внезапно в дверном проеме. Теперь пришла очередь торжествовать Эйбел. Стаси была медсестрой и ежедневно приходила делать уколы старику, не выносившему эту процедуру.
— Десмонд придет на ужин, а тебе лучше вести себя прилично.
Эйбел бросила победный взор на свекра и вышла из пристройки.
Стив торопился. Солнце уже почти в зените. Голодные дети брошены на произвол судьбы. Пожалуй, он сегодня не успеет расчистить дом.
Первым делом надо заняться камином. Ночи в этих краях холодные. Да, но вначале завтрак. Разведу костер…
Он поднялся на крыльцо. И через небольшую прихожую вошел в гостиную. В нос ударил запах плесени, гнили. Грязные полотнища обоев валялись вдоль стен, хрустела под ногами обвалившаяся штукатурка. Дом, который вырастил несколько поколений Десмондов, в котором было когда-то уютно и надежно, видимо, отчаялся и приготовился умирать. Стив во второй раз за этот день ощутил подступивший к горлу комок.
— Ничего, старина! Теперь все будет о'кей, — пообещал он и принялся распечатывать окна.
Внезапно его окликнула вбежавшая в комнату Сандра и обрушила на Стива град, но не камней, а вопросов, от которых Десмонд буквально ошалел.
Трудный народ эти женщины, то они сваливаются на тебя, то что-то требуют, подумал он, а вслух попросил:
— Давай все сначала и не так быстро, малышка.
