Экскурсия по второму этажу завершилась, и началась работа по выгрузке многочисленного багажа. Было уже почти половина девятого, когда наконец мы закончили, и на велосипеде подъехала миссис Коллинз. Сердечно поприветствовав Виту и мальчиков, она приступила к своим обязанностям. Все удалились в кухню. Я пошел наверх и налил воды в ванну: сейчас бы лечь и утопиться!
Приблизительно через полчаса в спальню вошла Вита.
— Ее сам Бог послал, не иначе, — сказала она. — Мне ничего не придется делать: она превосходно со всем справляется. И возраст подходящий — ей, вероятно, не меньше шестидесяти. Наконец я могу вздохнуть свободно.
— Вздохнуть свободно? Ты о чем? — спросил я из ванной.
— Когда ты так упорно пытался удержать нас в Лондоне, я уже вообразила нечто юное и кокетливое, — сказала она и вошла в ванную, как раз когда я вытирался. — Я ни на йоту не верю твоему профессору, но по крайней мере теперь мне ясно, что дело не в прислуге. Ну а сейчас, когда ты такой чистый, можешь еще разок поцеловать меня, а потом наполни мне ванну. Я чуть жива — семь часов за рулем!
Я и сам, но в другом смысле, был мертв для того мира, в котором жила она. Да, я мог механически двигаться и слышал, будто сквозь сон, как она сняла с себя одежду, бросила ее на кровать, надела халат, расставила на туалетном столике все свои кремы и лосьоны — и попутно болтала без умолку: о дороге, о том, как она провела день в Лондоне и какие события происходили в Нью-Йорке, о делах ее брата, и о многом другом, что и составляло, в сущности, ее жизнь, нашу жизнь. Но ко мне все это не имело никакого отношения. Что-то вроде музыкального фона, если тихонько включить радио. Я хотел вернуть ощущение прошедшей ночи: кромешная тьма, ветер с долины, шум прибоя под горой, где стоял дом Полпи, глаза Изольды, когда она смотрела на Бодругана из окна экипажа…
— …но даже если они все-таки сольются в одну компанию, то, во-первых, это произойдет не раньше осени и, во-вторых, никак не повлияет на твою работу.
— Да, конечно.
Я отвечал машинально — просто реагировал на интонации ее голоса. Но внезапно она обернулась: на лице у нее была маска из крема, на голове — тюрбан.
— Ты меня совсем не слушаешь! — сказала она.
Ее тон заставил меня сосредоточиться.
— Почему? — возразил я.
— Хорошо, тогда о чем я только что говорила? — с вызовом спросила она.
Я вынимал из шкафа в спальне свои вещи, чтобы освободить место для ее тряпок.
— Ты что-то говорила о фирме твоего брата, — ответил я, — о слиянии компаний. Извини, дорогая, я сейчас уйду и не буду тебе больше мешать.
Она выхватила из моих рук вешалку, на которой висел мой лучший летний костюм, и швырнула ее на пол.
— Я вовсе не хочу, чтобы ты уходил! — крикнула она, и ее голос достиг той тональности, которой я так боялся. — Я хочу, чтобы ты был здесь и внимательно меня слушал, а не стоял как истукан. Что с тобой происходит? У меня такое ощущение, будто я разговариваю с пришельцем, из другого мира.
Если бы она знала, как она права! Я понимал, что бессмысленно отражать ее атаку. Нужно было смириться и терпеливо ждать, когда ее совершенно справедливый гнев пройдет сам собой.
— Дорогая, — сказал я, опускаясь на кровать и усаживая ее рядом, — давай постараемся не омрачать этот день. Ты устала, и я устал. Если мы начнем ссориться, мы еще больше устанем и испортим настроение мальчикам. Если я рассеян и невнимателен, это все только из-за переутомления. У меня была бессонница, и я решил прогуляться сегодня утром, а в результате я не только не пришел в себя, но, кажется, еще больше раскис.
— Потому что надо быть полным идиотом, чтоб согласиться… Ты должен был наперед знать… А кстати, почему у тебя бессонница?
— Все, хватит! Давай прекратим, ладно?
Я встал с постели, захватил с собой сколько мог своего белья и, толкнув дверь ногой, вышел в гардеробную. Она осталась в спальне. Я слышал, как она выключила воду и залезла в ванну, при этом раздался громкий плеск — вода явно перелилась через край.
Прошло несколько часов. Вита не появлялась. Я тихо приоткрыл дверь в спальню — она лежала в кровати и крепко спала. Тогда я снова закрыл дверь и отправился вниз обедать с мальчиками. Они болтали без остановки: мои «да» и «посмотрим» их вполне устраивали. Без Виты они были очень непритязательны. Дождь лил не переставая, и о крикете или пляже не могло быть и речи. Поэтому я повез их в Фауи и там дал им насладиться вволю: накормил мороженым, мятными леденцами, накупил вестернов в ярких обложках и картинок-загадок.
Около четырех дождь прекратился, и на небе сквозь серую пелену едва проглядывало тусклое солнце, но мальчикам и этого было достаточно — они бросились к городскому причалу и потребовали боевого крещения на море. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось, к тому же и я сам был непрочь оттянуть возвращение домой, и поэтому нанял маленькую лодку с подвесным мотором, и мы, тарахтя, прокатились по заливу. Лодка прыгала на волнах, мальчики хватали в воде все, что попадалось под руку, и мы все вымокли с головы до ног.
Домой мы вернулись около шести, и ребята сразу уселись пить чай со всевозможными сладостями, которые приготовила для них заботливая миссис Коллинз. Я поплелся в библиотеку, чтобы налить себе виски, и нашел там ожившую улыбающуюся Виту собственной персоной — слава Богу, от её утреннего настроения не осталось и следа. Вся мебель в комнате была переставлена.
— Знаешь, дорогой, — сказала она, — мне начинает здесь нравиться. Я уже чувствую себя почти как дома.
Я рухнул в кресло (в руках у меня был стакан с виски) и стал вполглаза наблюдать, как она переставляет горшки с гортензией, которые с таким старанием расставляла миссис Коллинз. Отныне моя стратегия должна была заключаться в том, чтобы все одобрять, а когда нужно — молчать, в общем, все время подыгрывать и, главное, не допускать ссоры.
Я уже пил вторую порцию виски и совершенно потерял бдительность, когда в библиотеку вбежали мальчики.
— Дик, Дик — закричал Тедди, — а что это такое страшное?
В руках у него была банка с эмбрионом обезьяны. Я вскочил как ужаленный.
— Черт! — вырвалось у меня. — Какого дьявола вы туда залезли?
Я выхватил у него банку и ринулся к двери. У меня совсем вылетело из памяти, что, когда я на рассвете выходил из лаборатории, приняв дополнительную дозу препарата, я не положил ключи в карман, а оставил их в дверях.
— Мы ничего там не трогали, — обиженно сказал Тедди. — Мы только хотели посмотреть пустые комнаты в подвале. — Он повернулся к Вите. — Там такая маленькая темная комната, а в ней разные банки, прямо как у нас в школе в химической лаборатории. Мам, пойдем посмотрим, ну пошли скорей! А в одной банке там знаешь что? — дохлый котенок…
Я уже вылетел из библиотеки и по маленькой лестнице, ведущей из холла в подвал, сбежал вниз. Дверь лаборатории была распахнута настежь, горел свет. Я быстро оглядел все вокруг. За исключением банки с обезьяной все было на месте. Я выключил свет, вышел в коридор, запер дверь и положил ключ в карман. Не успел я это сделать, как через старую кухню вбежали ребята, за ними вышагивала Вита. Вид у нее был встревоженный.
— Что они натворили? — спросила она. — Разбили что-нибудь?
— К счастью, нет, — ответил я. — Сам виноват: забыл запереть дверь.
Стараясь заглянуть поверх моего плеча, она смотрела на дверь в коридоре.
— А все-таки, что там такое? — спросила она. — То, что притащил оттуда Тедди, это просто мерзость какая-то!
— Согласен, — сказал я. — Только мне бы хотелось напомнить, что это дом профессора биофизики, и здесь в подвале, в небольшой комнате, у него оборудована лаборатория. Если только я поймаю кого-нибудь из мальчиков около этой комнаты — убью на месте!
