нам нужно еще заехать в Лискерд, в полицейское управление, и ответить на вопросы, которые могут интересовать следствие. Если бы вы были так любезны и вызвали для нас такси по телефону, мы могли бы прямо сейчас туда и отправиться, потом поужинаем и ночным поездом вернемся домой.
— Я сам вас отвезу, — сказал я. — Подождите минутку, я хочу вам показать еще кое-что…
Я быстро взбежал по лестнице, а через минуту уже стоял внизу с тростью в руках.
— Эту трость нашли рядом с телом Магнуса, — сказал я. — У него таких целая коллекция в лондонской квартире. Как вы считаете, мне разрешат оставить ее у себя?
— Конечно, — сказал Уиллис. — И остальные трости тоже заберите. И кстати, я очень рад, что дом достался вам. Надеюсь, вы не станете его продавать.
— Ни в коем случае.
Вита и Денч по-прежнему находились на некотором расстоянии от нас, на террасе.
— Я думаю, — тихо произнес Уиллис, — нам с вами следует придерживаться более или менее единой линии во время дознания. Магнус ведь обожал пешие прогулки, и неудивительно, что после долгих часов сидения в поезде ему захотелось немного размяться.
— Совершенно верно, — согласился я.
— Кстати, один мой юный друг, студент, в последнее время занимался историческими исследованиями для Магнуса в Британском музее и Государственном архиве. Хотите ли вы, чтобы он продолжал эту работу?
Я замялся.
— Конечно, это могло бы пригодиться… Да, хочу. Если он что-нибудь обнаружит, попросите его переслать информацию мне, сюда.
— Договорились.
Я впервые увидел за роговыми очками выражение печали, вернее тоски.
— А каковы ваши собственные планы? — спросил я.
— Буду продолжать начатое, что же делать, — сказал он. — Попытаюсь довести до конца хотя бы часть из того, что задумал Магнус. Но это будет нелегко. Он незаменим — как руководитель и как коллега. Думаю, вы понимаете, о чем я говорю.
— Да, понимаю.
Подошли Денч с Витой, и мы с Уиллисом больше не обменялись ни словом. После чашки чая — пить его ни у кого из нас не было ни малейшего желания, но Вита настояла, — Уиллис сказал, что пора отправляться в Лискерд. Теперь мне было понятно, почему Магнус именно его сделал своим ассистентом. При всей своей невзрачной наружности Уиллис был не просто первоклассный специалист — это был образец преданности и порядочности.
Едва мы сели в машину, Денч спросил, нельзя ли проехать по тому отрезку дороги, где Магнус шел в пятницу вечером. Я провез их по дороге на Стоунибридж, мимо Триверрана, до самых ворот в изгороди на вершине холма. Оттуда я показал им на туннель внизу.
— Необъяснимо, — прошептал Денч, — совершенно необъяснимо. Да еще в темноте. Знаете, мне это совсем не нравится.
— Что вы хотите сказать? — спросил я.
— Только то, что если даже мне вся эта история кажется полным абсурдом, то коронеру и присяжным — тем более. Можно не сомневаться, что они заподозрят неладное.
— Что, например?
— Что по каким-то причинам ему было просто необходимо оказаться возле этого туннеля. И только выяснив эти причины, можно понять, что произошло на самом деле.
— Я не согласен, — сказал Уиллис. — Как вы сами только что заметили, было темно, во всяком случае достаточно темно. Так что ни туннеля, ни самой железной дороги увидеть отсюда было нельзя. Я полагаю, он решил спуститься в долину, возможно, чтобы взглянуть на ферму с другой стороны, но когда он дошел до края поля, то обнаружил, что виадук закрывает ему обзор. Тогда он взобрался на насыпь, чтобы понять характер местности, и тут его сбило поездом.
— Теоретически это возможно. Но что за странная фантазия!
— Странная, да — для юриста, привыкшего взвешивать все за и против, — сказал Уиллис, — но не для профессора Лейна. Он был прирожденный исследователь в полном смысле этого слова.
Благополучно высадив их возле полицейского участка, я поехал домой. Домой… Это слово наполнилось теперь новым смыслом. Отныне это был мой дом. Он принадлежал мне, как прежде принадлежал Магнусу. Напряжение, в котором я пребывал весь день, несколько спало, гнетущая тоска начала затихать. Магнус умер. Я никогда больше не увижу его, никогда не услышу его голоса, не смогу наслаждаться его обществом, да просто знать, что он есть; но нить, которая нас связывала, никогда не оборвется: его дом стал моим. И потому он по-прежнему со мной. И я не один.
Перед тем как спуститься к Лостуитиелу, я проехал мимо входа в Боконнок, который в то, другое, время именовался Бокенодом, и подумал о злополучном сэре Джоне Карминоу: уже пораженный вирусом оспы, он проезжал здесь на лошади рядом с неуклюжей повозкой Джоанны Шампернун ветреным октябрьским вечером 1331 года, чтобы месяц спустя умереть, едва успев насладиться — что такое неполных семь месяцев! — своим положением смотрителя Рестормельского и Тримертонского замков. Проехав Лостуитиел, я свернул на тризмиллскую дорогу, чтобы получше рассмотреть фермы, находившиеся по ту сторону железнодорожных путей. Ферма Стрикстентон располагалась слева от узкой дороги: насколько я мог разглядеть из машины, ферма была довольно старая и, как непременно указали бы в рекламной брошюре для туристов, «живописная». Примыкавший к ферме выгон плавно спускался к лесу.
Проехав ферму, я остановился, вышел из машины и посмотрел на железную дорогу, которая проходила по противоположной от меня стороне долины. Я отчетливо видел туннель, затем из него появился состав — точно опасная желтоголовая змея он прополз под Триверранской фермой и исчез за склоном. Товарный состав, убивший Магнуса, шел с другой стороны, снизу: одолев подъем, он выскочил наверх и тут же скрылся в туннеле, словно испуганная ящерица; а ничего не видевший и не слышавший Магнус карабкался в это время, уже умирая, к хижине над железнодорожным полотном. Я снова сел за руль и поехал вниз по извилистой дороге; слева я заметил поворот, который, как мне казалось, должен был вести мимо фермы Колуит на дно долины, туда, где когда-то протекал ручей. В прежние времена, еще до того как железнодорожный путь разрезал землю, через долину, вероятно, проходила дорога, соединявшая Большой Триверран с его меньшим соседом, Малым Триверраном. В принципе любая из этих ферм могла быть Триджестом, родовым гнездом Карминоу.
Я спустился к Тризмиллу, затем поднялся по холму в Тайуордрет, где была телефонная будка. Я набрал номер Килмарта, и Вита сняла трубку.
— Дорогая, — сказал я, — по-моему, не очень-то вежливо бросить Денча и Уиллиса одних в Лискерде. Думаю, мне лучше подождать, пока они закончат свои дела с полицией, а потом поужинать вместе с ними.
— Ну ладно, — сказала она, — раз нужно, значит, нужно… Только не возвращайся слишком поздно. Совсем ни к чему ждать отправления поезда.
— Да, наверное. Все зависит от того, как долго их продержат в участке.
— Хорошо. Когда приедешь, тогда и приедешь.
Я повесил трубку и вернулся к машине. Я снова проехал мимо Тризмилла, затем вверх по извилистой дороге, но на сей раз свернул у поворота на Колуит. Как я и предполагал, грунтовая дорога не заканчивалась у фермы, а шла дальше, все круче и круче вниз, постепенно делаясь менее отчетливой и наконец вовсе терялась в небольшой луже воды у подножья холма. Слева за решетчатой загородкой виднелся узкий проход в Малый Триверран. Самих построек видно не было, зато стоял щит с надписью: «В. П. Келли. Плотник». Я проехал по луже и поставил машину так, чтобы ее не было видно с дороги — у кромки поля, под деревьями, всего в нескольких сотнях ярдов от железной дороги.
Я посмотрел на часы. Было только начало шестого. Я открыл багажник и взял трость, которую, перед тем как показать ее Джону Уиллису, я заправил остатками препарата из пузырька А.
