– Я бы выпила чаю, если можно, – сказала Мэри. – Мне не доводилось еще пить ни вина, ни чего-либо покрепче.
– Вот как? Что ж, ты много теряешь, должен тебе заметить. Сегодня можешь пить свой чай, но через месяц-другой, клянусь Богом, тебе самой захочется глотнуть бренди.
Перегнувшись через стол, он схватил ее за руку.
– У тебя довольно хорошенькие лапки для девчонки с фермы, – заметил он. – А я-то боялся, что они окажутся огрубевшими и красными. Если что и бывает мужчине противно, так это кружка пива из некрасивых рук. Хотя мои клиенты не такие уж привередливые. Да у нас в 'Ямайке', сказать правду, прежде и не было официантки. – Он насмешливо поклонился и отпустил ее руку.
– Пейшнс, дорогая моя, – сказал он. – – Вот ключ. Сходи-ка принеси мне бутылочку бренди, Бога ради. У меня такая жажда, что все воды Дозмери не смогли бы ее погасить.
При этих словах жена поспешно вышла из кухни и исчезла в коридоре.
Джосс снова принялся ковырять в зубах, изредка посвистывая. Мэри ела хлеб с маслом и запивала его чаем, который он поставил перед ней. Голова у нее буквально раскалывалась, и ей казалось, что она сейчас от боли потеряет сознание. Глаза слезились от торфяного дыма. Но при всей усталости она не могла не наблюдать за дядей: ей уже передалась тетина нервозность. Они были, словно две попавшие в капкан мыши, с которыми забавляется чудовищный кот.
Через несколько минут тетя вернулась с бутылкой бренди и поставила ее перед мужем. Пока она дожарила бекон, подала его Мэри и уселась поесть сама, он все подливал себе бренди, угрюмо глядя перед собой, часто постукивая ногой по ножке стола. Вдруг он грохнул кулаком по столу, да так, что загремела посуда, а тарелка упала и разбилась.
– Вот что я скажу тебе, Мэри Йеллан! – заорал он. – Я хозяин в этом доме, и тебе придется хорошенько это запомнить. Ты будешь делать то, что тебе прикажут, помогать по дому и обслуживать моих клиентов, и я не трону тебя пальцем. Но, клянусь Богом, если ты посмеешь открыть рот, то я уж прижму тебя к ногтю, как эту вот твою тетушку.
Мэри бесстрашно глядела на него, спрятав, однако, руки под стол, чтобы он не увидел, что они дрожат.
– Я поняла, – сказала она. – По натуре я не любопытна и никогда в своей жизни не сплетничала. Меня не касается, что вы делаете в вашем трактире и с кем водите компанию. Я буду делать работу по дому, и у вас не будет повода ворчать на меня. Но если вы обидите мою тетю Пейшнс, то вот что я вам скажу: я тотчас же уйду из 'Ямайки', найду мирового судью, приведу его сюда, и вам придется отвечать перед законом. Вот тогда попробуйте-ка прижать меня к ногтю, если у вас появится охота.
Мэри сильно побледнела, отлично понимая, что, крикни он сейчас на нее, она не выдержит, разрыдается и тогда уж навсегда окажется в его власти. Она не ожидала от себя такой смелости. Охваченная жалостью к своей несчастной загнанной тете, она не могла уже остановиться и, сама того не подозревая, спасла себя: ее бесстрашие произвело на Джосса впечатление. Он откинулся на спинку стула и уже спокойно произнес:
– Славно, право, очень славно. Теперь мы знаем, какую гостью заимели в своем доме. Только задень ее, и она тут же выпустит коготки… Ладно, милочка, мы с тобой, видать, под стать друг другу. Если уж будем играть, то в паре. У меня найдется для тебя такое дельце в 'Ямайке', какое тебе и не снилось. Настоящая мужская работа, Мэри Йеллан, – когда придется играть с жизнью и смертью.
В этот момент Мэри услышала, как тетя тихо вскрикнула рядом.
– О, не надо, Джосс, – прошептала она. – О, Джосс, пожалуйста!
В голосе тети слышалась такая мольба, что Мэри удивленно взглянула на нее. Наклонясь к мужу, та отчаянными жестами умоляла его замолчать.
Настойчивость, тете явно не свойственная, и мука, читавшаяся в ее глазах, испугали Мэри больше, чем все происшедшее за вечер. Ей вдруг стало не по себе, ее охватил озноб, подступила тошнота. Что вызвало такую панику у тети Пейшнс? Что собирался сказать Джосс Мерлин? Мэри овладело напугавшее ее саму лихорадочное любопытство.
– Ступай спать, Пейшнс! – приказал Джосс. – Мне надоело смотреть на твою кислую рожу. Мы с этой девчонкой понимаем друг друга.
Тетя тотчас встала и пошла к двери, бросив через плечо последний, полный бессильного отчаяния взгляд. Было слышно, как она поднялась по лестнице. Джосс и Мэри остались вдвоем… Он отодвинул от себя опустевшую бутылку и положил руки на стол.
– Есть в моей жизни одна слабость, и о ней я тебе расскажу, – начал он. – Это пьянка. Мое проклятие. Знаю, но не могу остановиться. Однажды она меня прикончит, и поделом. Обычно я пью самую малость, вот как сегодня. А бывает, на меня что-то такое находит, и я пью и пью, напиваюсь вдрызг. И тогда все мое: и сила, и слава, и бабы, и все царствие небесное. Тут уж я чувствую себя королем, Мэри, владыкой мира. Это и рай и ад. И меня несет без остановки, я говорю и говорю обо всем, что натворил. Забираюсь в свою комнату, зарываюсь в подушку и ору, ору о моих делишках. Тогда твоя тетка запирает меня на ключ, а когда протрезвею, то колочу в дверь, и она меня выпускает. Никто, кроме нас с ней, не знает об этом, да вот теперь и ты. Я рассказал об этом потому, что уже немного пьян и не могу держать язык за зубами. Но я еще не так пьян, чтобы совсем потерять голову. Не так пьян, чтобы рассказать тебе, почему живу в этой забытой Богом дыре и как стал хозяином 'Ямайки'.
Он говорил теперь еле слышно, осипшим голосом. Огонь в очаге едва тлел, на стены легли черные тени, свечи тоже почти погасли, а на потолке металась зловещая тень Джосса Мерлина. Он пьяно улыбнулся Мэри и дурашливо приставил палец себе к носу.
– Нет, этого я тебе не скажу, Мэри Йеллан. О нет, я не так прост и еще кое-что соображаю. Ежели хочешь узнать побольше, спроси лучше у своей тети.
Уж она-то порасскажет тебе. Я нынче слышал ее болтовню о приличной публике у нас в трактире и о сквайре, который снимает перед ней шляпу. Это все враки, сплошные враки. Одно только тебе скажу, все равно рано или поздно узнаешь.
Сквайр Бассет и носа сюда не кажет, боится. Как увидит меня на дороге, перекрестится и пришпорит коня. Да и все прочие милейшие господа. Кареты с пассажирами не останавливаются здесь больше, и почтовые тоже. Но мне наплевать, клиентов хватает. Чем меньше беспокоят меня господа, тем лучше.
