матери, без места.
Он, слышав рассказы о темной жизни угольщика, подумал себе:
— Стану я следить за ним, может быть, он даст мне случай добыть денег от полиции.
Когда он увидал угольщика с сэром Джеймсом, он усилил свой присмотр, не спал по ночам и все время следил — и вот таким образом ему удалось спасти Дженни.
Но силы ее оставили, и она не могла подать даже руки своему спасителю, чтобы он вытащил ее из цистерны.
— Подержитесь еще одну секунду на воде, я сейчас принесу лестницу.
Действительно, спустя две секунды лестница была уже опущена в цистерну.
Полит, спустившись по ней, взял на руки измученную Дженни и перенес ее к матери.
Мать его — настоящий тип старых баб, вероятно, болтала где-нибудь с соседками и вовсе не торопилась домой.
Полит принес ношу в комнату к матери, моментально снял с нее мокрое платье и закутал в одеяло.
Бедная женщина дрожала от холода. Уста ее шептали имя сына.
— Не бойтесь, — проговорил Полит, чтобы успокоить мать, — сын ваш в безопасности. Я его спасу.
В сущности, он не знал ничего про ее сына, но слова его, сказанные наобум, успокоили мать. Полит подумал так:
— Если мать моя вернется и застанет здесь эту женщину, то разным «ахам» и «охам» не будет конца, и через час весь квартал будет уже знать о случившемся.
И потому он сказал Дженни:
— Если вы хотите спасти вашего сына, то нам нужно уйти отсюда.
Дженни повиновалась.
Он повел ее на чердак, устроил ей там нечто вроде нар, а сам вышел.
— Они утопили мать в этом колодце, — думал он, — вероятно, в этом же доме находится и сын, тем более что другой конец цистерны выходит к угольщику…
Он, недолго думая, разделся и поплыл по цистерне, потащив за собой лестницу.
Через несколько минут он уже был в подвале, где, к своему счастию, нашел свечку и спичку; он тотчас же зажег ее и начал осматриваться кругом, но ничего не было видно.
Тогда он начал шарить по всем углам, как вдруг до него долетел слабый стон ребенка.
— Ах! Я, кажется, напал на след, — подумал он.
Но в это время с другой стороны ему послышался шум шагов.
Он не ошибся: вскоре в подвале показался Шаппаро.
В подвале было темно, потому что Полит затушил свечку и спрятался за кучей дров.
Угольщик, войдя в подвал, начал искать свечку.
— Что за черт! Я совсем теряю голову, я, вероятно, свечку оставил в лавке, а ищу ее здесь.
Он пошел назад, тогда Полит выскочил из своего укрытия, положил свечку на место и спрятался обратно.
— Такие люди, когда остаются одни, — сказал он, — имеют привычку думать громко.
В это время вернулся угольщик назад с бранью.
— Куда я девал свечку? — говорил он. Он начал снова шарить по всем углам.
— Что за оказия? — проговорил он. — Только что обшарил все углы, свечки не было, а теперь она тут.
Зажегши свечку, он начал считать свои деньги!
— Вот и тысяча золотых, а завтра, когда приедут за ребенком, будет и другая. Впрочем, надо пойти накормить его, а то, пожалуй, не получишь денег.
Шаппаро просунул руку между балками и вынул ключ, затем он начал спускаться по лестнице в другой подвал.
— Великолепно, — подумал Полит, — теперь я знаю, где ключ, и можно будет забрать ребенка.
Шаппаро, выйдя из подвала, начал сам с собой рассуждать и, между прочим, высказал кое-какие свои грешки, не подозревая, чтобы его мог кто-либо слышать.
И, немного погодя, он удалился, дав себе обещание вернуться опять после ужина.
Сейчас же за ним выбрался из цистерны и Полит и пошел обратно домой.
Придя домой, он вошел в комнату к матери.
Он увлек мать свою в глубину комнаты и сказал:
— Хотите быть богатой? Это зависит от вас.
— Что ты там выдумываешь еще? — отвечала она.
— Я выдумываю только умные вещи.
И он схватил кастрюлю с говядиной и хлебом и побежал на чердак.
— Бедняжка с ума сошел, — проговорила сквозь слезы мать.
И она от жадности, что сын ее унес весь ужин, пустилась за ним с такой быстротой, что на чердак вбежала вместе с ним.
Увидев перед собой прекрасную Ирландку, она вскричала:
— Ах ты подлец, ты будешь кормить своих любовниц моей говядиной?
— Слушайте, матушка, этой женщины, если бы не я, не было бы теперь в живых.
— Что это значит?
— Шаппаро, который убил свою жену, бросил эту женщину в колодец, откуда я ее только сейчас вытащил.
Мать Полита, выслушав рассказ сына, сжалилась над бедной женщиной и сама начала просить ее поесть.
Дженни же, услышав от Полита, что он ей возвратит сына невредимым, плакала от радости.
— Надо теперь освободить сына, а затем я пойду расскажу комиссару. Итак, мамаша, не уходите отсюда, не болтайте никому об этом.
— Будь спокоен, не сделаю ни шагу.
И Полит вышел, но вместо того, чтобы идти прямо за ребенком, он пошел к лавке угольщика, возле которой была прачечная, где и остановился Полит, как будто заглядываясь на прачек, в сущности же он следил за Шаппаро.
Шаппаро стоял на пороге и, заметив Полита около прачечной, нахмурился.
Неужели он подозревал Полита в чем-нибудь?
Нет. Он просто ревновал его к одной красивой прачке. Он же имел сильное желание даже жениться на Паулине (так звали прачку). И вот почему Шаппаро при встрече с Политом всегда хмурился.
Вдруг Паулина вышла и начала разговаривать с Политом.
Из всего разговора Шаппаро только слышал, что они назначили свидание в десять часов.
Это окончательно взбесило Шаппаро.
Полит ушел от прачечной, рассуждая так:
— Когда я уверюсь, что он в кабаке, тогда и вернусь. Пока Полит так рассуждал сам с собой, он услышал сзади себя шум шагов бежавшего человека.
В это время его кто-то схватил так сильно за горло, что чуть не задушил.
— А, подлец, ты вздумал соваться не в свое дело… То был Шаппаро.
Полит, понятно, предполагал, что он узнал про посещение подвала.
— Я докажу что ты убил свою жену, — проговорил он чуть слышным голосом.
Шаппаро закричал от злости и отпустил немного Полита.
— Я донесу про англичанку, брошенную тобой в цистерну.
— А, ты и это знаешь, — проговорил Шаппаро и снова бросился на него.
Завязалась рукопашная схватка.
Полит несколько раз звал на помощь, но напрасно, потому что улица была пустынна.
Вдруг угольщик повалил его на землю и придавил ему ногой грудь.
— А! Молокосос! Ты слишком много знаешь, — и он нанес ему удар складным ножом.
Полит испустил крик и вытянулся.
Перед Шаппаро лежало безжизненное тело Полита.
