развивать умения в иных областях. Они стали профессионалами в ростовщичестве, финансах и администрации, а также в легальных и нелегальных формах предпринимательства. Они обнаружили, что с помощью альтруистических усилий, они смогли бы доминировать в важных областях нееврейской социальной структуры. Также стало очевидным, что в их интересах было поддерживать этноцентрическую «командную стратегию» и в то же время ослаблять нееврейскую солидарность. Они также выработали комплекс стратегий, направленных на то, чтобы скрыть свою враждебность от нееврейских хозяев.
По окончании их вавилонского пленения, периода, длящегося сотни лет, в течение которого они процветали, как влиятельное меньшинство в чужой нации, их стратегия превратилась в утонченное искусство, кодифицированное в Танаке (Ветхом Завете) и, в конечном итоге, в Талмуде.
Евреи выработали определенные культурные, диетические и ритуальные традиции, чтобы держаться обособленно от неевреев. В отличие от двух других основных мировых религий, Иудаизм не стремится привлекать людей в свою веру, и хотя мнимо допускает такой переход, создает для этого всевозможные барьеры. Еврейское общество не принимает новообращенных и даже их потомков (еврейские раввины говорят в священном писании, что необходимо чтобы прошло десять или более поколений в еврейском обществе, чтобы стать полностью принятым, и еврейское право относиться к потомкам новообращенных, как к «внебрачным детям»). Большинство евреев, которые вступили в смешанные браки, поступали так с не обращенными неевреями и поэтому были изгнаны из еврейского общества.
Другими словами, он был лишен гражданских и политических прав, на которые может претендовать любой израильтянин, и даже так называемые внебрачные дети, которые принадлежат к серьезно запятнанному поколению. [548]
Как единое меньшинство в нееврейских нациях, евреи нуждались в том, чтобы скрывать свои истинные этноцентрические верования. Одно из средств в этом процессе было поддержание еврейского языка в школах, и ограничение переводов своих текстов на нееврейские языки (как отмечалось в моей главе о еврейском чувстве превосходства, в настоящее время они выработали даже кодовые слова, чтобы маскировать наиболее ненавистнические антинееврейские цитаты в своем Талмуде и ритуалах).[549]
Евреи также научились быть настолько политически скрытными, насколько возможно, часто скрывая свою политику для того, чтобы не пробудить гнев неевреев. В этих попытках им часто не удавалось сдерживать свою жадность, что иногда приводило к жестоким антисемитским реакциям.
Иудейское общество уделяло большое внимание образованию и высоко ценило еврейскую ученость Талмуда, вознаграждая такую ученость престижем и экономической сохранностью. Такая политика имела значительное влияние на их генотип. Также как покровительство лучшим ученым поддерживало тех, кто обладал высоким вербальным IQ, так и некоторые другие аспекты их социальной структуры благоприятствовали иным традиционным еврейским характеристикам.
Дж. Филипп Ращтон в своей книге 1995 года «Раса, эволюция и поведение»[550], в изучении данных исследований близнецов показал, что даже тенденции группового альтруизма и этноцентризма обладают значительными генетическими компонентами. Еврейское право в течение столетий изгоняло тех евреев, которые ассимилировались с неевреями, таким образом удаляя их генетический фон. Эта политика, безусловно, усилила еврейскую предрасположенность к этноцентризму путем удаления тех, кто имел примиренческое отношение к нееврейским эстетике и ценностям.
Когда евреи стали более профессиональными в ростовщичестве, монополистическом бизнесе, сборе налогов, криминальном предпринимательстве и действовали как довлеющие посредники или администраторы оккупационных правительств, нееврейский реакционный антисемитизм способствовал формированию осадной ментальности евреев. Их антипатия к нееврейским хозяевам заставляла еврейские общества поддерживать иностранное военное вторжение, оккупацию наций, в обществе которых они жили. Подобные действия, в свою очередь, породили враждебность по отношению к евреям, углубляя порочный круг, который продолжается и сегодня.
Евреи отреагировали на угрозу ассимиляции тем, что стали более этноцентричными. В отличие от них, живущие в большинстве своем в гомогенных обществах Европы, наши предки никогда не развивали осадную ментальность евреев. Когда рабство и иностранная иммиграция в Европу возросли, большинство европейских обществ были плохо подготовлены к появлению могущественного, этноцентрического меньшинства на их территориях. Нееврейские общества древнего мира допускали разнообразные религиозные верования, включая терпимость к еврейской вере, в то время как еврейский народ требовал строгой приверженности своей вере в рамках своего общества.
Еврейское общество существовало в течение веков как авторитарное, что окончательно утвердило еврейское единство. Даже в средние века многие еврейские общества применяли смертную казнь для тех, кто, как они полагали, предал еврейские интересы. «Казнь Иисуса» – это прекрасный пример искоренения тех, кто представлял собой угрозу их гомогенности. Другими историческими средствами, которые использовались для поддержания их идеологической и генетической чистоты, были отлучение от церкви и изгнание. В то время как европейцы были выходцами из менее гомогенного конкурентного общества и поддерживали более индивидуалистическую этику «живи и дай пожить», евреи поддерживали интенсивный коллективизм. В настоящее время евреи усилили свою сеть общения и солидарности путем поддерживания фрагментарности нееврейских ценностей и обществ.
Процветание меньшинства в чужеродном обществе также требует талант хитрости. В христианской Испании средних веков евреи, на требование принятия христианской веры, ответили тем, что стали марранами, так называемыми новообращенными в христианство, которые тайно исповедовали иудаизм. Они выработали сложные схемы обмана и хитрости, которые существовали веками. Многие тайные евреи успешно обманывали своих нееврейских хозяев по поводу их истинных антихристианских верований. Наиболее убедительные марраны процветали и жили в благополучии, а те, кто были менее умудренными в таком лицемерии часто страдали или погибали от рук инквизиции и других преследователей.
Евреи выработали модели двойственной морали: одна мораль для себя и своего рода и другая – для нееврейских хозяев. Наоборот, неевреи в гомогенных обществах Европы стремились к созданию единой морали, которая благоприятствовала ассимиляции, когда чужие народы иммигрировали на их земли или когда они завоевывали другие нации. Древние греки служили примером этой традиции, проводя доктрину универсальности на завоеванных ими землях. Некоторые из подобных ценностей внутри расового альтруизма, которые евреи чтили для себя, существовали также и среди европейского населения. Однако из-за отсутствия неевропейских рас не было нужды развивать замысловатые, вводящие в заблуждение групповые стратегии, которые так присущи евреям. В повседневной коммерции и социальных взаимоотношениях Европы искренность воспринималась как жизненный стандарт. Во времена войны появился более двойственный тип морали, разграничивающий интересы своего собственного народа от интересов врага. Но при нормальном ходе событий предпочтение отдавалось искренности. Поэтому наши люди так никогда и не научились в совершенстве искусству двойственной морали, кроме как при необходимостях вызванных войной. Миграция и присутствие чужеродных еврейских элементов сделало значительный вклад в современное развитие европейского расового сознания.
СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ЕВРЕЙСТВА
