– Неужели вы думаете, что знатная дама, привыкшая к шелкам и бархату, согласится носить такую обувь? – спросила цыганка.
И выставила вперед ногу в замшевом полусапожке.
– Обувь вечером снимают, а нежная ножка, утомленная дневной ходьбой, отдыхает, когда ее натирают мазями.
Если бы путешественница подняла капюшон, то Аженор увидел бы, как кровь прилила к ее щекам, а глаза сверкнули гневом.
– Что еще за мази? – тихо спросила она, с беспокойством повернувшись к своей спутнице; в этот момент Мюзарон, не упустивший ни одного слова из этого разговора, плутовато улыбнулся.
Аженор решил больше не смущать незнакомку.
– Мадам, от вас исходит такой тонкий аромат, – сказал он. – Я хотел сказать лишь это, и ничего больше.
– Благодарю за комплимент, господин рыцарь. Если вы хотели сказать мне только это и ничего больше, то вам, наверное, этого вполне достаточно.
– Значит ли это, мадам, что вы приказываете мне удалиться?
– Это значит, сеньор, что по акценту и особенно по вашим комплиментам я узнаю в вас француза. Но опасно путешествовать вместе с французами, если ты всего лишь бедная молодая женщина, которая очень ценит учтивое обхождение.
– Так, значит, вы настаиваете, чтобы я покинул вас?
– Да, сеньор, к моему великому сожалению, настаиваю. Услышав ответ хозяйки, слуги, казалось, приготовились поддержать ее упорный отказ.
– Я послушаюсь вас, сеньора, – сказал Аженор, – но, поверьте мне, не из-за угрожающего вида ваших спутников, с кем я хотел бы встретиться в менее приятном обществе, чем ваше, чтобы отучить их по любому поводу хвататься за ножи, а по причине окутывающей вас тайны, что, вероятно, скрывает какой-то ваш план, мешать которому я не хочу.
– Уверяю вас, что у меня нет никакого плана, которому вы могли бы помешать, и нет никакой тайны, которую вы могли бы раскрыть, – возразила путешественница.
– Прекратим спорить об этом, мадам, – сказал Аженор. – Кстати, вы идете слишком медленно, – прибавил он, уязвленный тем, что его бравый вид почти не произвел на нее впечатления, – а это помешало бы мне как можно быстрее, поскольку дело срочное, прибыть ко двору короля дона Педро.
– О, так, значит, вы едете к королю дону Педро? – живо спросила молодая женщина.
– Еду сейчас же, сеньора, и, прощаясь с вами, желаю вашей милости всяческого благополучия.
Молодая женщина, как показалось, внезапно решилась и откинула капюшон. Грубое обрамление капюшона еще больше, если это было бы возможно, подчеркивало тонкую красоту ее лица; глаза ее смотрели ласково, а губы улыбались.
Аженор остановил коня, который двинулся с места.
– Ладно, сеньор, – сказала она, – сразу видно, что вы учтивый и скромный рыцарь, ибо вы угадали, кто я такая, и все-таки не стали меня преследовать, как на вашем месте поступил бы другой.
– Я не разгадал, кто вы, мадам, я угадал, что вы не цыганка.
– Хорошо, господин рыцарь, – продолжала прекрасная путешественница, – поскольку вы вели себя столь учтиво, я расскажу вам всю правду.
Услышав эти слова, слуги с удивлением переглянулись, но мнимая цыганка, не переставая улыбаться, начала свой рассказ:
– Я жена офицера короля дона Педро. Будучи почти год в разлуке с мужем, который отправился с ним во Францию, я пытаюсь нагнать его в Сории. Но, как вам известно, эти места заняты солдатами враждующих сторон, и я стала бы ценной добычей для людей претендента на престол. Вот почему, чтобы не попасться им в руки, я переоделась цыганкой и буду носить этот наряд, пока не встречу своего мужа. А когда мы будем вместе, он сумеет постоять за меня.
– Слава Богу! – воскликнул Аженор, на сей раз уверовав в правдивость молодой женщины. – Ну что ж, сеньора, я предложил бы вам свои услуги, если бы моя миссия не требовала от меня ехать как можно быстрее.
– Послушайте, сударь, – предложила прекрасная незнакомка, – теперь, когда мы знаем друг друга, я не задержу вас, если вы позволите мне встать под вашу защиту и путешествовать под вашей охраной.
– Ха-ха, – рассмеялся Аженор, – значит, вы передумали, мадам?
– Да, сеньор. Я рассудила, что мне могут попасться в пути люди столь же проницательные, но менее учтивые.
– Тогда, мадам, как мы поступим? Вам придется принять мое первое предложение.
– О, не судите по внешнему виду о моем осле. Сколь бы смирным он ни казался, мой осел не менее породистый, чем ваша лошадь. Он из конюшен короля дона Педро и мог бы потягаться с самым быстрым скакуном.
– Но как быть с вашими людьми, мадам?
– Разве ваш оруженосец не может посадить к себе на лошадь мою мамку? А мои слуги пойдут пешком.
– Было бы лучше, мадам, если вы отдали бы осла слугам, которые могли бы по очереди ехать на нем, ваша мамка села бы к моему оруженосцу, а вы, как я уже предлагал, ко мне. Таким образом, у нас получится вполне приличный отряд.
