– Ваша светлость, Аисса – чистая душа, она поверит клятвам, – уверял Мотриль. – Если вы поклянетесь, что женитесь на ней после того, как торжественно расстанетесь с доньей Марией, Аисса, я думаю, вверит свою судьбу вашей любви.
– Ты ручаешься мне за это?
– Ручаюсь.
– Прекрасно! – вскричал дон Педро. – Клянусь, я порву с доньей Марией.
– Это другое дело, мой король, назовите ваши условия.
– Я порву с доньей Марией и оставлю ей миллион экю. В стране, где она пожелает жить, не будет более богатой и уважаемой принцессы.
– Хорошо, это жест великодушного короля, но страной этой не должна быть Испания!
– Разве это необходимо?
– Аисса успокоится лишь тогда, когда море, непреодолимое море, отделит вашу старую любовь от новой.
– Мотриль, мы отделим морем Аиссу от доньи Марии.
– Хорошо, мой повелитель.
– Но я король, и ты знаешь, что никто не может ставить мне никаких условий.
– Это справедливо, государь.
– Поэтому нам необходимо заключить сделку, подобно той, что заключают между собой евреи, и ты первым обязан выполнить одно условие.
– Какое?
– Донья Аисса должна остаться моей заложницей.
– Только и всего? – насмешливо спросил Мотриль.
– Безумец! Разве ты не видишь, что меня сжигает, пожирает любовь, что сейчас я играю в нежности, которые мне смешны? Разве льва терзают сомнения, когда он голоден? Неужели ты не понимаешь, что, если ты будешь торговаться со мной из-за Аиссы, я возьму ее силой, что, если ты будешь метать на меня свои гневные взоры, я прикажу тебя схватить и повесить, а все христианские рыцари съедутся поглядеть, как ты будешь болтаться на перекладине, и станут обхаживать мою новую любовницу?
«Это верно», – подумал Мотриль.
– Ну, а как же донья Мария, мой повелитель?
– Меня, повторяю я, терзает голод любви, поэтому донью Марию постигнет участь доньи Бланки Бурбонской.
– Да, гнев ваш страшен, ваше величество, – смиренно ответил Мотриль, – и, поистине, безумен тот, кто не склонит пред вами колени.
– Ты отдашь мне Аиссу?
– Если вы приказываете, ваше величество, отдам. Но если вы не последуете моим советам, если не избавитесь от доньи Марии, если не уничтожите ее друзей – ваших врагов, если не рассеете всех сомнений Аиссы, то помните, что эта девушка не будет вашей: она убьет себя!
Теперь настал черед короля затрепетать от страха и задуматься.
– Чего же ты хочешь? – спросил дон Педро.
– Я хочу, чтобы вы подождали неделю. И, не перебивайте меня, пусть донья Мария сердится на вас… Аисса уедет в королевский замок, никто не узнает об ее отъезде и месте, куда она отправится; вы убедите девушку, она станет вашей и будет любить вас.
– А как же донья Мария? Отвечай!
– Сначала она смягчится, потом поймет, что побеждена. Не обращайте внимания на ее рыдания и раздражение; вы поменяете любовницу на возлюбленную, Мария никогда не простит вам измены, и сама избавит вас от своего присутствия.
– Да, верно, она гордая… Но ты веришь, что Аисса придет?
– Не верю, а знаю.
– В этот день, Мотриль, можешь просить у меня половину моего королевства, и она будет принадлежать тебе.
– Никогда вы не сможете более справедливо вознаградить за честную службу.
– Ну что ж, значит, через неделю?
– Да, в последний светлый час, ваше величество, Аисса выедет из города в сопровождении мавра: это я привезу ее тебе.
– Ступай, Мотриль.
– Но до тех пор не пробуждай сомнений доньи Марии.
– Не беспокойся. Я хорошо скрывал свою любовь и свое горе. Неужели ты думаешь, что я не сумею утаить мою радость.
– Поэтому, ваше величество, объявите, что вы желаете ехать в загородный замок.
– Так я и сделаю, – согласился король.
