И легкой поступью устремилась под своды роскошного здания.
123. ОСОБНЯК ГОСПОДИНА ДЕ САРТИНА
Едва Лоренца очутилась во дворе, ее тут же окружила толпа полицейских и солдат.
Она обратилась к французскому гвардейцу, стоявшему к ней ближе всего, и попросила проводить ее к начальнику полиции; гвардеец передал ее швейцару, а тот, видя, что женщина хороша собой, необычна, богато одета и держит в руках великолепный ларец, догадался, что посетительницу привел не праздный интерес, и по большой лестнице проводил ее до передней, минуя которую всякий, кто выдерживал бдительный осмотр швейцара, мог в любое время дня и ночи представить г-ну де Сартину свои наблюдения, донос или прошение.
Нечего и говорить, что посетителям, явившимся по двум первым поводам, оказывали куда более благосклонный прием, чем остальным.
К Лоренце приступил с вопросами пристав, но она ответила только:
— Вы — господин де Сартин?
Пристава весьма удивило, что кто-то спутал его черный кафтан и стальную цепь с расшитым кафтаном и пышным париком начальника полиции; но лейтенанты никогда не обижаются, если их принимают за капитанов; к тому же он уловил иноземный выговор посетительницы, ее твердый и решительный взгляд никак не свидетельствовал о безумии, а поэтому он проникся убеждением, что в ларце, который она крепко и бережно сжимала в руках, и впрямь содержатся важные сведения.
Но поскольку г-н де Сартин был человек осторожный и недоверчивый, притом ему не раз уже расставляли капканы, используя приманки ничуть не менее соблазнительные, чем эта итальянская красавица, охрана у него была поставлена превосходно.
Поэтому Лоренце пришлось вытерпеть допросы и расспросы доброй полудюжины секретарей и слуг.
В конце концов после всех этих процедур выяснилось, что г-на де Сартина нет дома и Лоренце следует обождать.
Тогда молодая женщина замкнулась в угрюмом молчании; взор ее блуждал по голым стенам просторной передней.
И вот послышался звон колокольчика; во двор вкатилась карета, и уже новый пристав, войдя, сообщил Лоренце, что г-н де Сартин ждет ее.
Лоренца поднялась и прошла через две залы, полные людей, чьи лица выглядели подозрительно, а наряды еще более замысловато, чем ее собственный; наконец ее ввели в большой восьмиугольный кабинет, освещенный множеством свечей.
Мужчина лет пятидесяти — пятидесяти пяти, в халате, в огромном пушистом парике, осыпанном пудрой и отменно завитом, работал, сидя за неким высоким сооружением, верхняя часть коего напоминала собою шкаф и была снабжена двумя зеркальными дверцами: хозяин кабинета мог, не утруждая себя, видеть каждого, кто к нему входил, и изучить лицо посетителя прежде, чем тот успеет скроить подобающую мину.
Нижняя часть сооружения являла собой секретер со множеством выдвижных ящиков розового дерева; каждый ящик замыкался с помощью определенной комбинации букв. Здесь у г-на де Сартина были заперты бумаги и счета, которых никому не дано было прочесть при его жизни, поскольку секреты замков были известны ему одному; даже после его смерти никто не сумел бы туда проникнуть — разве что отыскал бы в самом потайном ящичке шифр, пользуясь которым, можно было отомкнуть остальные.
За зеркальными дверцами верхней части этого секретера, или, если угодно, бюро, находились двенадцать ящиков, которые также запирались посредством невидимого механизма; это сооружение, изготовленное специально для регента, хранившего там свои химические и политические тайны, было преподнесено принцем в дар Дюбуа, а от Дюбуа перешло к г-ну Домбревалю, начальнику полиции; от него- то и унаследовал г-н де Сартин и секретер, и его секрет; однако пользоваться им г-н де Сартин решился не прежде, чем умер даритель, да и то переменил шифры всех замков. В свете немало было толков об этом секретере; поговаривали, что уж больно крепко он замыкается и, надо думать, г-н де Сартин хранит в нем не только свои парики.
Фрондеры, коих в те времена было предостаточно, утверждали, что, если бы можно было читать сквозь дверцы этого шкафа, там наверняка обнаружились бы в одном из ящиков те достославные договоры, в силу которых Людовик XV при посредстве своего преданного агента г-на де Сартина спекулировал зерном.
Итак, г-н начальник полиции увидел отразившееся в зеркале со скошенными краями бледное и серьезное лицо Лоренцы, которая приблизилась к нему с ларцом в руках.
Посреди кабинета молодая женщина остановилась. Ее наряд, выражение лица, ларец поразили главу полиции.
— Кто вы? — спросил он, не оборачиваясь, но глядя на нее в зеркало. — Что вам от меня угодно?
— Я в самом деле у господина де Сартина, начальника полиции? — отвечала Лоренца.
— Да, — отрезал тот.
— Кто мне это подтвердит?
Г-н де Сартин обернулся.
— А если я отправлю вас в тюрьму, — произнес он, — это убедит вас, что я в самом деле тот, кого вы ищете?
Лоренца безмолвствовала.
Она с неизъяснимым достоинством, присущим женщинам ее страны, только оглянулась по сторонам в поисках стула, которого не предложил ей г-н де Сартин.
Этот взгляд его покорил: его сиятельство граф д'Альби де Сартин был все же весьма воспитанный человек.
— Садитесь, — буркнул он.
Лоренца придвинула себе кресло и села.
— Говорите же, — изрек глава полиции, — что там у вас?
— Сударь, — ответствовала молодая женщина, — я желаю прибегнуть к вашей защите.
Г-н де Сартин смерил ее хитрым взглядом, который нередко пускал в ход.
— Да неужто! — ухмыльнулся он.
— Сударь, — продолжала Лоренца, — меня похитили у семьи; обманным путем принудив меня к браку, мой похититель вот уже три года помыкает мною и чинит мне мучения.
Г-н де Сартин оглядел ее благородные черты; ее голос и нежный певучий выговор тронули его.
— Откуда вы? — спросил он.
— Я римлянка.
— Как ваше имя?
— Лоренца.
— Лоренца, а дальше?
— Лоренца Феличани.
— Эта фамилия мне незнакома. Вы из хорошей семьи?
Под хорошей семьей в ту эпоху разумели семью родовитую. В наше время женщины, стоит им выйти замуж, почитаются столь же благородными, как их мужья; знатность родителей не кажется им столь уж важной.
— Я из хорошей семьи, — сказала Лоренца.
— Что дальше? Чего вы просите?
— Прошу, чтобы было учинено судебное разбирательство над человеком, заточившим меня в четырех стенах.
— Это меня не касается, — возразил начальник полиции. — Вы его жена?
— Он утверждает, что это так.
