вперед; казалось, будто в темноте скользит оживший барельеф.
Наконец, дойдя до поворота, он осторожно высунул голову из-за угла и увидел, что перед ним лагерь Соратников Иегу.
Их было там человек двенадцать или пятнадцать, и они сидели за ужином. Роланом овладело безумное желание броситься в толпу врагов, напасть на них и биться до последней капли крови.
Но он подавил в себе этот безрассудный порыв, тихонько отступил назад и, никем не замеченный, ни в ком не вызвав подозрений, довольный и радостный, с горящими глазами, повернул обратно той же дорогой.
Итак, теперь все объяснилось: отчего опустел Сейонский монастырь, куда исчез г-н де Валансоль, почему мнимые браконьеры охраняли вход в пещеру Сейзериа.
На этот раз он сумеет им отомстить, и месть будет жестокой, месть будет беспощадной.
Ролан подозревал, что разбойники всякий раз щадили его — ну так и он прикажет не трогать их до времени. Разница лишь в том, что они хотели сохранить ему жизнь, а он собрался предать их смерти.
Пройдя около половины пути, Ролан услышал позади какой-то смутный шум; он обернулся, и ему показалось, что вдали брезжит огонек.
Он ускорил шаг. Выйдя из двери, он больше не опасался сбиться с дороги: здесь была уже не каменоломня со множеством извилистых переходов, а узкий, прямой, сводчатый коридор, ведущий прямо к решетке склепа.
Через десять минут Ролан снова прошел под руслом руки, а минуту или две спустя, вытянув руку, дотронулся до железной решетки.
Он вынул ломик из угла, где тот был спрятан, вошел в склеп, бесшумно замкнул за собою дверь и, пройдя между гробницами, ощупью отыскал лестницу; взобравшись по ступенькам, он уперся головой в каменную плиту, отодвинул ее и поднялся в мир живых.
Здесь было еще довольно светло.
Ролан вышел из клироса, притворил дверь амвона, чтобы все оставалось в прежнем положении, взобрался на сено, пересек площадку и скатился вниз с противоположной стороны.
Вынув ключ из кармана, он отпер церковную дверь и очутился на улице. Жандармский капитан поджидал его; они переговорили между собой, вышли вдвоем из казармы и направились в Бурк обходным путем, чтобы не быть замеченными, затем прошли через ворота рыночной площади, затем — по улице Революции, улице Свободы и по Испанской улице, переименованной в улицу Симонно. Потом Ролан спрятался за углом улицы Греф и стал ждать.
Жандармский капитан отправился дальше один.
Он свернул на улицу Урсулинок, уже семь лет носившую название Казарменной. Там квартировал командир бригады драгун; тот уже собирался ложиться в постель, когда капитан появился у него в спальне. Они обменялись несколькими словами, после чего командир драгун поспешно оделся и последовал за гостем.
Лишь только командир бригады и жандармский капитан вышли на площадь, от стены отделилась какая-то тень и приблизилась к ним.
То был Ролан.
Трое мужчин совещались около десяти минут. Ролан давал распоряжения, остальные слушали и одобрительно кивали.
Затем они разошлись.
Командир драгун вернулся к себе, Ролан с жандармским капитаном отправились дальше по улице Звезды, спустились по лестнице Якобинцев на улицу Нового Бурка и кружным путем вышли на дорогу в Пон- д'Эн.
Ролан довел жандармского капитана до казармы, оставил его там и продолжал свой путь.
Через двадцать минут он дошел до ворот парка, но не стал звонить, опасаясь разбудить Амели, а постучал в ставню к Мишелю. Тот распахнул окно, и Ролан одним прыжком вскочил в сторожку; его охватило лихорадочное нетерпение, как всякий раз, когда ему угрожала действительная или кажущаяся опасность.
Но если бы он и позвонил в ворота, то не разбудил бы Амели, потому что Амели и не думала спать.
Шарлотта тоже вернулась из Бурка: она бегала туда якобы навестить отца, а на самом деле — передать письмо Моргану. Разыскав Моргана, она принесла своей госпоже ответ.
Амели читала его послание; вот что там было написано:
XLVIII. ПРЕДЧУВСТВИЯ МОРГАНА СБЫВАЮТСЯ
Обычно самыми тихими и безмятежными бывают часы, предшествующие страшной грозе.
Стоял на редкость ясный, безоблачный день, один из тех чудесных февральских дней, когда, несмотря на то что воздух еще морозный, а землю покрывает белоснежная пелена, солнце будто улыбается людям, предвещая наступление весны.
После полудня в замок явился сэр Джон, чтобы нанести Амели прощальный визит. Он получил ее согласие на брак — в этом, по крайней мере, была уверенность. Ее обещания было ему достаточно. Амели осуществила самые пламенные его надежды, согласившись стать его женой, хотя, не считаясь с его нетерпением, и отложила свадьбу на неопределенное время.
В остальном он полагался на покровительство первого консула и на дружбу Ролана.
Теперь сэр Джон возвращался в Париж, чтобы оказывать внимание г-же де Монтревель, не осмеливаясь остаться здесь и ухаживать за Амели.
Через четверть часа после его отъезда из замка Черных Ключей Шарлотта тоже отправилась в Бурк.
Вернувшись к четырем часам, она заверила Амели, что видела своими глазами, как сэр Джон сел в карету у ворот гостиницы «Франция» и уехал по дороге на Макон.
Это успокоило Амели, и она вздохнула с облегчением.
Амели старалась внушить Моргану уверенность в будущем, которую отнюдь не испытывала сама; с тех пор как она услышала от Шарлотты о приезде Ролана в Бурк, ее, как и Моргана, мучило предчувствие, что близится ужасная развязка. Ей было известно во всех подробностях, что произошло в Сейонском монастыре. Она видела, какая беспощадная борьба завязалась между ее братом и возлюбленным, и, хотя не опасалась за Ролана, зная о наказе вождя Соратников Иегу, но дрожала за жизнь Моргана.
