— Но в конце концов, — проговорил мой собеседник, пожимая плечами, — чем я могу быть вам полезен?
— Так вот, сударь, четверо молодых людей, главари Соратников Иегу, были казнены в Бурке, на Бастионной площади.
— Прежде всего, сударь, у нас в Бурке казнят не на Бастионной площади, а на Рыночной.
— Теперь, сударь, последние пятнадцать или двадцать лет… это верно… после Пейтеля. Но прежде, особенно во времена Революции, казнили на Бастионной площади.
— Возможно.
— Так оно и есть… Этих четырех молодых людей звали Гюйон, Лепретр, Амье и Ивер.
— Первый раз слышу эти имена.
— А между тем в свое время они гремели, особенно в Бурке.
— И вы уверены, сударь, что эти люди были казнены именно здесь?
— Уверен.
— Откуда у вас такие сведения?
— От одного человека, чей дядя, жандармский капитан, присутствовал при казни.
— А как зовут этого человека?
— Шарль Нодье.
— Шарль Нодье! Романист, поэт!
— Будь он историком, я не стал бы настаивать на своем, сударь. Недавно, во время путешествия в Варенн, я узнал цену историкам. Я настаиваю именно потому, что Нодье — поэт и романист.
— Воля ваша, но мне ничего не известно из того, что вас интересует, и я осмелюсь сказать, что если вы приехали в Бурк для того, чтобы собрать сведения о казни господ… Как вы их назвали?..
— Гюйон, Лепретр, Амье и Ивер.
— … то вы напрасно предприняли это путешествие. Вот уже двадцать лет, сударь, как я роюсь в городском архиве, но не встречал ничего похожего на то, о чем вы мне рассказываете.
— Городской архив, сударь, не имеет ничего общего с судебным архивом; быть может, в судебном архиве я разыщу то, что мне требуется.
— Ах, сударь, если вы хоть что-нибудь найдете в судебном архиве, это будет неслыханной удачей. Судебный архив, сударь, это хаос, сущий хаос! Вам придется просидеть здесь добрый месяц… а то еще и дольше…
— Я рассчитываю провести здесь всего один день, сударь. Но если я сегодня раздобуду нужные мне сведения, вы позволите мне поделиться ими с вами?..
— Да, сударь, да, сударь, да. И вы мне окажете огромную услугу.
— Она будет не больше той, в надежде на которую я к вам явился; я сообщу вам нечто вам еще неизвестное, вот и все!
Вы, конечно догадываетесь, что, выходя из дома магистрата, я был полон решимости во что бы то ни стало раздобыть сведения о Соратниках Иегу: это было вопросом чести.
Я взялся за Милье так, что ему некуда было деваться.
— Слушайте, — сказал он, — у меня есть шурин-адвокат.
— Его-то мне и надо! Идемте к вашему шурину!
— Но сейчас он находится в здании суда.
— Идемте в суд!
— Но я должен вас предупредить: ваше появление наделает там шуму.
— Ну, так идите вы один. Объясните ему, в чем дело; пусть он займется розысками. А я отправлюсь осматривать окрестности города: мои наблюдения послужат основой для описания местности. Если угодно, мы встретимся с вами в четыре часа на Бастионной площади.
— Прекрасно.
— Я как будто проезжал через лес.
— Сейонский лес.
— Браво!
— Вам требуется лес?
— Он мне необходим.
— Тогда позвольте…
— Что такое?
— Я провожу вас к своему приятелю господину Ледюку; он поэт, а на досуге ведет надзор.
— За чем же он надзирает?
— За лесом.
— Есть ли в этом лесу какие-нибудь руины?
— Картезианский монастырь; правда, он не в лесу, но в каких-нибудь ста шагах от него.
— Ну а в самом лесу?
— Там находятся развалины так называемого дома послушников; он имел прямое отношение к монастырю и сообщается с ним подземным ходом.
— Отлично!.. Теперь, если вы мне укажете какую-нибудь пещеру, вы прямо меня осчастливите.
— У нас есть пещера Сейзериа, но она находится по ту сторону Ресузы.
— Это неважно. Если пещера не придет ко мне, я уподоблюсь Магомету и пойду к пещере. А покамест идемте к господину Ледюку.
Через пять минут мы были уже у г-на Ледюка. Узнав, в чем дело, он предоставил себя, свою лошадь и коляску в полное мое распоряжение.
Я принял все это. Есть люди, которые так охотно оказывают услуги, что вам легко и приятно их принимать.
Первым делом мы посетили картезианский монастырь. Именно таким я его представлял: казалось, он был построен по моему заказу. Заброшенный монастырь, заросший сад, нелюдимые жители. Благодарю тебя, случай! Оттуда мы пришли к дому послушников, связанному с монастырем. Я еще не знал, как этим воспользоваться, но, несомненно, он мог мне весьма пригодиться.
— Теперь, сударь, — обратился я к своему любезному проводнику, — мне нужна живописная местность, немного мрачная, осененная высокими деревьями, где-нибудь на берегу реки. Имеется ли у вас такая в окрестностях?
— А вам зачем?
— Хочу построить там замок.
— Какой замок?
— Карточный замок, черт возьми! Мне нужно поселить тем целую семью: образцовую мать, меланхоличную дочь, сынишку-сорванца и садовника-браконьера.
— У нас есть место, которое называется Черные Ключи.
— Прелестное название!
— Но там нет замка.
— Тем лучше, потому что мне пришлось бы его снести.
— Так едемте на Черные Ключи!
Мы двинулись дальше. Через четверть часа мы остановились около сторожевого поста и вышли из коляски.
— Пойдемте по этой тропинке, — предложил г-н Ледюк, — она приведет нас куда следует.
И действительно, тропинка привела нас к месту, где росли высокие деревья, в тени которых поблескивали три или четыре ручейка.
— Вот что называют Черными Ключами, — пояснил г-н Ледюк.
— Здесь будут жить госпожа де Монтревель, Амели и маленький Эдуард. Теперь скажите, что это за селения я вижу перед собой?
— Здесь, поблизости, Монтанья; подальше, на пригорке, Сейзериа.
— Это там находится пещера?
— Да. Откуда вы знаете, что в Сейзериа есть пещера?
— Продолжайте. Скажите, пожалуйста, как называются другие селения?
