же время показывая, что он не очень-то и боится.
– В городе беспорядки.
– Что за беспорядки?
Он помолчал.
– Плохая новость… Ночная стража Санто Спирито обнаружила два тела.
– Два тела?
– Мужчину и женщину. Их убили.
– Где?
Он перевел дух.
– Прямо в церкви.
– В церкви! Что произошло?
– Никто не знает. Их нашли сегодня утром. Под скамьями. У обоих перерезано горло.
– Ах!
Но это было еще не все. Я по глазам его видела. Господи, не знаю сама почему, но я вдруг вспомнила о той молодой женщине, чей труп объели собаки.
– А что еще слышно?
– Оба были раздеты догола. А ей кое-что запихнули в рот. – Он сказал это мрачным тоном, потом замолчал, как будто сказал этим достаточно. Я нахмурилась, показывая ему, что не понимаю. – Его член.
Он понаблюдал за моим замешательством, потом недобро улыбнулся и положил руку себе на гульфик.
– Теперь понимаешь? Тот, кто их убил, отрезал ему член и засунул его в рот женщине.
– Ой! – Наверное, я закричала, как маленькая. – Боже, кто мог такое сотворить? Да еще в Санто Спирито!
Но оба мы знали ответ. Это был тот же безумец, который искромсал тело той девушки в болоте за церковью Санта Кроче.
– Вот о чем говорили на заседании, где был отец. Синьория и Совет Десяти постановили перенести тела.
– Перенести? То есть…
– Чтобы их нашли за чертой города.
– И об этом отец говорил с тобой сегодня ночью? Томмазо кивнул.
Но зачем отец это сделал? Если нужно сохранить в тайне столь ужасное дело, о нем не станешь никому рассказывать. Особенно юнцам вроде Томмазо, которые полжизни проводят на улице. Юнцам, которые, выходит, и сами серьезно рискуют, если не захотят переменить свое поведение… Все же боль в животе явно притупила мой ум.
– Но… зачем их куда-то переносить? Ну, раз их там нашли, то почему…
– Что с тобой, Алессандра? Ты по ночам глупеешь? – Он вздохнул. – Сама подумай. Осквернение святыни повлечет бунт.
Он прав. В самом деле, начнется бунт. Всего несколько недель назад одного молодого человека застигли с поличным, когда тот откалывал кусочки от статуй в нишах снаружи старой церкви Орсанмикеле, и ему едва удалось спасти свою жизнь, когда толпа окружила его. Эрила говорила, что малый просто не в своем уме, но Савонарола, рассказав о святотатстве, взбудоражил весь город, и три дня спустя после короткого суда палач казнил того юношу – без пыток, но и без особых церемоний. Очередное кощунство даст Монаху в руки новое оружие. Как он говорил о Флоренции? «Когда городом правит диавол, похоть состоит при нем некоронованной соложницей, и вот зло умножается, доколе не водворятся всюду лишь мерзость и отчаяние».
Мне сделалось так тошно и так страшно, что пришлось притворяться, будто я ничуточки не испугалась.
– А знаешь, Томмазо, – сказала я со смешком, – есть на свете такие братья, которые на твоем месте оберегали бы своих младших сестренок от подобных рассказов.
– А еще на свете есть такие сестренки, которые только и делают, что почитают своих старших братьев.
– Да на что тебе такие, скажи-ка? – возразила я мягко. – Ты бы с ними от скуки помер.
Мы глядим друг на друга, и мне впервые приходит в голову: а ведь мы могли бы дружить, если бы не оказались врагами. Он слегка повел плечами, потом двинулся вперед, намереваясь пройти мимо меня.
– Но ты же не пойдешь сейчас на улицу? Зная о том, что случилось. Ведь там же опасно.
Брат ничего не ответил.
– Из-за этого вы с отцом и ссорились, да? Он запрещал тебе уходить?
Он покачал головой:
– У меня назначена встреча, Алессандра. Я должен идти. Я помолчала.
– Кто бы она ни была, ты можешь подождать.
