думаете, что англичане нападут именно на Санто-Доминго. Да у нас в колониях полным-полно более богатых городов, которые можно ограбить с большей прибылью.
– Для того чтобы просто ограбить Санто-Доминго, не нужно собирать флот, способный нести до десяти тысяч десанта, – резонно ответил мой отец. – Сдается мне, что англичане хотят заполучить всю Эспаньолу. Поэтому их не интересуют временные победы на континенте. Им нужен большой и богатый провизией остров раз и навсегда. А что может быть в Западных Индиях лучше нашего?
– Вы с ума сошли, – возражал президент. – На такую дерзость эти паршивые англичанишки никогда не отважатся. Да виданное ли дело, чтобы так нагло захватывать такие огромные территории. Да мы скоро их самих скинем в море с их мелких островков, и духа их не останется в Западных Индиях.
– Боюсь, что первыми это все же сделают англичане. Недаром они прислали такой большой флот. Если бы они хотели захватить Пуэрто-Рико, то не стали бы делать остановку на Сент-Китсе и с ходу бы атаковали этот остров. И признайтесь, что, как хороши бы ни были укрепления Сан-Хуана, они никогда не выдержали бы такой огромный напор еретиков.
– Почему вы думаете, что их так много?
– Мои разведчики доносят, что из Европы прибыло около пятидесяти кораблей, способных нести на борту несколько тысяч солдат. Не знаю почему, но мой военный опыт подсказывает, что эти суда вряд ли прибыли порожняком. И если англичане отказались от захвата Пуэрто-Рико, то лишь потому, что положили глаз на более весомый приз – ваш остров, президент.
Это были ужасные слова для Монтемайора, который всеми силами пытался убедить себя в том, что английская эскадра пройдет мимо. Он словно окаменел, а выражение его лица было похоже на гримасу преступника, которому только что в суде огласили смертный приговор.
– Нет, этого не может быть. Со времен ограбления Санто-Доминго Дрейком всем известно, что наш город стал таким же неприступным, как и Гавана, – выпалил Монтемайор, тут же осекшись, добавил: – Не без ваших стараний, дон Франсиско. Надеюсь, что деньги короля, истраченные на возведение всех этих неимоверных укреплений, не пропали даром и не ушли в песок. Надеюсь, теперь мы можем успешно обороняться от любого нападения разбойников?
– Укрепления у города действительно хорошие, но в том-то и штука, что они рассчитаны на нападения корсаров, а по моим сведениям, мы будем иметь дело с регулярной армией, многократно превосходящей наши силы. И если моя догадка о том, что англичанам нужна Эспаньола, оправдается, нам потребуется объединение всех сил, чтобы отбить атаку.
Уловив в голосе отца нотки неуверенности и завуалированной просьбы о помощи, президент, который всегда желал отделаться от него, воспрял духом.
– Помнится мне, любезный граф, что вы и присланы из Мадрида с широкими полномочиями именно затем, чтобы сделать столицу нашего острова самой безопасной гаванью в Западных Индиях и даже способной пропускать Золотой флот. Может быть, вы не оправдали возложенной на вас миссии и уже спасовали перед непонятным скоплением английских кораблей на Сент-Китсе?
Мой отец отчетливо понял, что помощи от президента даже в это трудное время ждать не приходилось. Такова уж человеческая натура, которая всегда действует в первую очередь так, как нужно ей, и уже потом – как выгодно монарху, правительству и т. д. Эту формулу жизни невозможно переменить. Нет и не может быть на свете людей, которые скажут: я отдам последние штаны и буду терпеть все, лишь бы моему президенту было хорошо.
Народ, высыпавший на приморский бульвар, с восторгом и страхом наблюдал за появляющимися на горизонте парусами. Их количество все росло и росло. Это было воистину завораживающее зрелище. Такого гигантского флота жители Санто-Доминго никогда не видели. Было похоже, что все суда мира решили вдруг войти в нашу гавань, которой, кстати, как таковой и не существовало вовсе. Дело в том, что город Санто- Доминго был как бы младшим братом Севильи. Он прятал все морские суда у себя в чреве. Как и в Севилье, океанские корабли поднимались по широкой реке и только там становились на якорь и разгружались, поэтому были полностью защищены берегами полноводной реки от морских бурь, а крепкими фортами с хорошими пушками – от алчущих корсаров.
После того как Кальдерон получил приказ отца, мы сразу же стали готовить наш гарнизон к отплытию до Пуэрто-Платы, а далее сухопутным путем до Санто-Доминго. Слава богу, стараниями нашего доблестного губернатора, а также ирландца О’Мерфи у причала в Кайоне всегда стояла пара небольших кораблей для непредвиденных обстоятельств. Все сборы, а также погрузка на суда прошли в один день. Кальдерон был слишком многим обязан отцу, чтобы сразу же не откликнуться на его призыв о помощи.
– Ничего, мы успеем, – как бы успокаивал он сам себя. – Крепости не берутся за несколько дней, если, конечно, их комендант не трус. А уж за вашего отца, дон Педро, в этом отношении я спокоен.
И как нам ни было жаль столь глупо оставлять Тортугу, за обладание которой мы так долго дрались и пролили столько крови, но мысль о том, что столица Эспаньолы может быть захвачена многочисленным английским десантом, перевешивала эти грустные мысли. Из форта вывезли все, что там было, включая большой запас пороха. Уходя, Кальдерон даже оставил в крепости грозное послание, написанное на английском и французском языках, о том, что от имени испанского короля он категорически запрещает селиться на Тортуге иностранцам, а тем, кто решит ослушаться этого приказа, грозит смерть, когда он вернется. Хотя я и не думал, что после нашего ухода эта бумага сможет остановить незаконных поселенцев вновь обосноваться на острове, я хорошо понимал, что это было единственным, что мы могли тогда сделать. Мы покидали Тортугу со смешанными чувствами. С одной стороны, нам было жалко снова отдавать остров корсарам, с другой – мы горели ненавистью к англичанам, которые посмели напасть на Сан-Доминго, и хотели помочь гарнизону города. Однако это было большой ошибкой, так как впоследствии оказалось, что Тортуга может играть не менее важную роль, чем Сан-Доминго.
Только ступив на причал Пуэрто-Платы, мы сразу же узнали последние новости о высадке англичан, которая произошла примерно в тридцати милях от Сан-Доминго. Через два дня, когда закончилась их выгрузка, армия еретиков медленно двинулась к городу, поскольку в этом месте отсутствовали дороги. В то время когда мы шли ускоренным маршем по Эспаньоле, где в каждом городе к нам примыкали новые отряды, новости становились все более тревожными. По поступавшим сведениям, англичан было очень много и, несмотря на постоянные перестрелки с нашими солдатами, они неумолимо продвигались вперед сквозь болота, леса, засады и засеки. Их движение нельзя было остановить, поэтому жители Санто- Доминго, поначалу стойко воспринявшие весть о нападении, стали поодиночке, а потом и целыми семьями покидать город. Говорили, что у неприятеля больше десяти тысяч солдат, что даже по европейским меркам является огромной армией. Что уж говорить о том, что история Западных Индий вообще не ведала такого многочисленного вторжения.
Когда мы были в дневном переходе от города, Кальдерон, который по пути уже присоединил к нашему отряду несколько сотен разных гарнизонных солдат, послал меня вперед с вестью о подходе подкрепления. Тогда я погнал своего андалусца во всю прыть и, возможно, скакал бы еще быстрей, если бы не мой лакей Николас, который упорно пытался следовать за мной на своей кобылке. Мы уже подъезжали к северным воротам Санто-Доминго, когда стала отчетливо слышна пушечная канонада. То наши артиллеристы пытались нанести хоть какой-то урон англичанам, нагло разбивавшим лагерь прямо под стенами города с его западной стороны.
Уже подъезжая к городу, я понял, что не все разделяют оптимизм Кальдерона о том, что крепости не берутся за пару дней. На дороге, ведущей на север, мне сначала стали попадаться одиночные беженцы, а потом, с нарастанием гула канонады, их становилось все больше, больше и больше. Было ясно, что в городе началась паника. Тогда я лишь пришпорил коня, несясь навстречу рокоту пушек и совершенно не думая о собственной молодой жизни.
Трудно было узнать в этом растревоженном муравейнике тот мирно спящий ленивый колониальный город, который впервые предстал моему взору во время приезда. Богатые горожане пытались спасти свое добро, увозя его на север в повозках, а бедняки хотели лишь сохранить жизнь, унося ноги, пока еретики еще не заблокировали северные ворота и не отрезали отступление в глубь острова. Среди этой суматохи я с трудом нашел отца в доме президента де Монтемайора на военном совете.
– Думаю, что и еретикам хорошо известно, как мы здорово укреплены, – с яростью говорил мой отец. – Я еще раз повторяю, что они не будут с ходу атаковать, раз так осторожничают. Они высадились аж за 30 миль от города. Это свидетельствует лишь о том, что они нас опасаются еще больше, чем мы их.
