– «Гарри Поттера», – мрачно ответила Пульхерия.
– Точно! Последнюю часть! – с воодушевлением воскликнул он. – Постой! Ты что, смотришь такую чепуху? Ты же совсем старуха! Тебе это должно быть не интересно.
– Ты же смотришь, – равнодушно пожала она плечами. Слово «старуха» ее даже не задело. – Так, а что мы ели? Тут особенно фантазировать не стоит. Не полезут же они в холодильник искать объедки. Нам с Катей Галина Матвеевна подавала тефтели с гречневой кашей.
– Фу, терпеть не могу гречневую кашу, – скривился Гриша.
– Ну хорошо, ты их ел с картошкой, – предложила Пуля. – Все, пошли, а то там следователь корни пустит, твоему папочке это не понравится.
Она потащила Гришу к дверям, поражаясь его отношению к жизни, лишенному каких бы то ни было комплексов. Точная копия папаши Гранде, что в сложившейся ситуации было неплохо и вселяло надежду на успех задуманной авантюры.
В библиотеке Александр Николаевич и Штыкин сидели на диване и о чем-то мило беседовали. Следователь тут же вскочил, подошел к Грише и отвел его в противоположный угол комнаты. Пульхерия плюхнулась на диван и с облегчением вздохнула, решив, что может перевести дух, теперь от нее мало что зависело.
Папаша Гранде с тревогой наблюдал за сыном, но тот был спокоен, сдержан и всем своим видом выказывал робкое недоумение. Впрочем, играть ему приходилось не впервые. Пульхерия давно поняла, что притворство, особенно перед папочкой, стало его второй натурой. Александр Николаевич перевел взгляд на Пулю, которая в этот момент тщательно разглаживала на коленях юбку. Ей пришлось поспешно изобразить светскую улыбку. Гранидин вяло улыбнулся в ответ. Все выглядело вполне натурально. Ее это потрясло.
Штыкин с Гришей, тихо беседуя, пересекли комнату и уселись на противоположном диване.
– Григорий, поймите меня правильно, – пряча усмешку в пшеничных усах, говорил следователь, – это простая формальность, но мое положение обязывает спросить вас. Вы можете упрекнуть меня в том, что я копаюсь в чужом грязном белье, но профессия обязывает. Короче, вы ведь с Викторией Хромовой были близки?
– А что, заниматься любовью с красивой девушкой – преступление? – вопросом на вопрос ответил Гриша. – В последнее время мы часто с ней виделись. Она мне нравилась. – Он взглянул на Пульхерию. – Кстати, именно Пульхерия Афанасьевна нас познакомила.
Александр Николаевич наклонился вперед и деликатно вмешался в беседу.
– Гришенька познакомился с Викой на моем юбилее. Она показалась нам очень приличной девушкой, довольно воспитанной. К тому же она была ослепительно красива…
– Вот именно, была, – заметил Штыкин, но Александр Николаевич проигнорировал его слова.
– …Часто бывала у нас в гостях. Виктория показалась всем весьма достойной особой.
Штыкин внимательно выслушал Гранидина и все тем же вежливым тоном задал свой следующий вопрос:
– Как вы объясните следующий факт: соседка рассказала, что между Викой и вами, Григорий, несколько дней назад произошла серьезная размолвка. В тот вечер вы выбежали из квартиры в весьма плачевном виде и были испуганны, словно вам что-то угрожало. Остатки синяка под вашим глазом это подтверждают.
– Соседка? Лично я в тот вечер никого не видел.
– Согласен, но у Веры Ивановны, так зовут соседку, сын работает в какой-то частной охранной фирме. Он установил на лестничной клетке видеокамеру и подключил ее к телевизору. Теперь у нее на одном из каналов реалити-шоу «Кто стучится в дверь ко мне?».
Пульхерия вспомнила, в каком ужасном виде к ним явился Гришенька: вдрызг пьяный, опухший, избитый, и подивилась, как много Штыкин успел узнать. Сразу поняв, что этот эпизод может иметь роковые последствия, она с тревогой взглянула на Гришу. Но ни один мускул не дрогнул на его лице. Он продолжал изображать оскорбленную невинность.
– Догадываюсь, на что вы намекаете, – сказал он и даже отважно хихикнул. – Ничего особенного не произошло. Вика выпила слишком много шампанского, была возбуждена и… – Гриша бросил короткий взгляд в сторону отца, – повела себя уж очень вольно. Я не люблю, когда девушки так себя ведут. Они должны быть целомудренно покорны. Поэтому я счел нужным удалиться.
– Понятно. – Игорь Петрович помолчал. – Именно Вера Ивановна нашла ее сегодня рано утром. Она вышла на прогулку с собакой и заметила, что дверь соседней квартиры приоткрыта. Через полчаса женщина вернулась, но она по-прежнему оставалась открытой. Соседка замешкалась с ключами, собака вырвалась и убежала в приоткрытую дверь. Вера Ивановна бросилась за ней и нашла Вику лежащей на кровати с подушкой на голове. Вызвала «скорую помощь», хотя девушка была уже мертва.
– С чего она взяла, что девушка мертва? – спросила Пульхерия.
– Ее собака, вскочив на кровать, истошно лаяла. К тому же девушка лежала на кровати, свесив ноги, а голова была накрыта подушкой. Старушку это насторожило.
– Ох! – по-бабьи всплеснул руками Гриша.
Штыкин испытующе взглянул на присутствующих. По его простодушному виду можно было понять, что он доволен произведенным на слушателей впечатлением. Но Пульхерия хорошо знала, что это простодушие обманчиво, и спросила:
– Скажите, когда она была убита?
– Патологоанатом утверждает, что между двумя и тремя часами ночи.
«Значит, Никита Назаров ее убить не мог. В это время он находился со мной в квартире», – с облегчением подумала Пульхерия. Ее разум, парализованный виной и страхом, снова заработал. Если она своей ложью лишает Никиту алиби, следовательно, необходимо воспользоваться примером папаши Гранде и создать это алиби заново. Никита вполне мог прийти в этот вечер не к ней, а к Марине с Олегом. Они давно знакомы и будут рады помочь. В этом она нисколько не сомневалась. Марина – ее лучшая подруга, и все ее проблемы воспринимает, как свои собственные. Остается Галина Матвеевна. Настроение Пульхерии улучшилось настолько, что она тут же вспомнила об их отношениях с Александром Николаевичем. Домработница буквально боготворила его. Если папаша Гранде поговорит с ней и сам предложит взятку, Галина Матвеевна с радостью выполнит его просьбу, подтвердит алиби Гришеньки и промолчит о Никите.
Следователь Штыкин улыбался, стараясь казаться наивным и безвредным.
– Извините меня, Григорий, но я опять вынужден напомнить, что это только формальность. Вы же понимаете, я обязан рассмотреть все, что касается Виктории Хромовой…
Гриша тут же довольно резко перебил его:
– Что вы все извиняетесь! Так прямо и скажите, что хотите узнать, что я делал вчера ночью!
Штыкин виновато пожал плечами.
– Все очень просто, – уверенно заявил Гриша. – Прошлый вечер и ночь я провел с Пульхерией Афанасьевной. Папа улетел в Лондон, а я ужасно не люблю оставаться в доме один. К тому же у нас с папой уговор: когда он в отъезде, за мной присматривает Герман. Но Герман сейчас в Питере, поэтому мы остались с Пульхерией Афанасьевной одни. Сначала мы поужинали, потом посмотрели последний фильм о Гарри Поттере. Там такой автобус забавный и клювокрыл прикольный…
На лице Гришеньки появилась довольная улыбка. Он решил, что несколько мелких деталей придадут нагромождаемой им лжи больше достоверности. Хотел еще немного рассказать о приключениях маленького мага, но наткнулся на неподвижный, тяжелый взгляд отца, смутился и поспешил закончить:
– …Затем мы перекинулись в картишки и что-то около трех пошли спать.
– Понятно, – протянул Штыкин и деликатно взглянул на Пульхерию. – Следовательно, вы были только вдвоем, Пульхерия Афанасьевна, и никто этого подтвердить не сможет…
– Полагаю, что домработница Галина Матвеевна, если я не ошибаюсь, была дома. – Александр Николаевич вновь наклонился вперед, демонстрируя свою прекрасную память. – Насколько я помню, она приезжая и постоянно проживает в квартире Германа. Не так ли, Пульхерия Афанасьевна?
Еще несколько минут назад Пуля была в шоке от разыгрываемого спектакля, теперь же она, не моргнув глазом, утвердительно кивнула, почувствовав, что мускулы на лице словно одеревенели.
