Вот теперь она пошла скорее – с полным на то основанием. Минуя клумбу, мельком увидела лица ожидавших; женщина была женой одного из сотрудников. Лидка вынуждена была ответить на ее приветствие. Оба мужчины смотрели в сторону, и ни один из них не походил на фотографию Максимова.
Как просто.
Лидка с трудом сдержала улыбку облегчения. То ли это был другой Максимов, а секретарша, начитавшаяся желтой прессы, вообразила пес знает что. То ли звонивший попросту не дождался, ушел, не солоно хлебавши, и уехал обратно в свою…
Шаги за спиной. Неуверенные шаги. Судя по звуку, прямо по лужам.
Лидка пошла быстрее.
Шаги не отставали. Самое время обернуться, но Лидка упрямо смотрела перед собой.
– Ли… Лидия Анатоль…
Она остановилась. И медленно повернула голову. Человек сжимал рукоятку зонта. Человеку было тридцать шесть лет, но выглядел он моложе. И он ужасно нервничал и боялся – почти как тогда, когда ждал ее за школой, чтобы увязаться следом, будто робкая собачонка.
– Лидия Анатольевна… Лидочка. Добрый день.
Лидка смотрела ему в лицо.
Нет, на той фотографии он мало походил на себя. А может быть, ожидание и страх вернули ему сходство с тем мальчишкой. Хотя чего ему бояться?
– Чего тебе бояться, Артем?
– Я не боюсь. – Он нервно улыбнулся. – То есть да, я боялся, что… Можно, я дам тебе… вам… свой зонтик?
– Зачем ты приехал?
Они сидели в кафе. А перед этим долго петляли по улицам в такси; Лидке хотелось увериться, что корреспонденты газеты «Пикант» не следуют за ними по пятам.
– Не знаю.
– Шестнадцать лет не было необходимости приезжать – и вдруг…
– Лидоч… ка. Я…
– Тебе оплатили дорогу? Из газеты?
– Не совсем…
– Если ты скажешь, что приехал по просьбе газеты «Пикант», я встану и уйду. И больше никогда не скажу тебе ни слова.
– Лида…
Она подивилась собственной глупости. Ну кто же после такой угрозы скажет правду?
Подошла официантка, совершенно незнакомая и безразличная. Не весь же мир в конце концов читает газету «Пикант»; официантка поставила перед Лидкой тарелку супа, а перед Максимовым – кофе и мороженое.
– Ты не изменилась, – сказал Максимов жалобно.
Он говорил с едва заметным акцентом. Сейчас акцент слышался сильнее.
– Я не изменилась?! – Лидка чуть не расхохоталась. – Я надеялась, что ты вообще не узнаешь меня. Время…
– Подумаешь, время, – тихо сказал Максимов, глядя, как поднимается пар над чашечкой кофе. – Ты не изменилась, Лида.
– Я старуха, совратившая школьника, – сказала Лидка с желчной усмешкой.
Максимова передернуло. Он сделался красным, как пунцовая скатерть, которой накрыт был их столик.
– Такая… гадость. Тебе мстят.
– Но это же правда. – Лидка ухмыльнулась еще шире. – Про Зарудного – ложь, опровергнуть которую теперь почти невозможно… А про совращение – правда. Я гожусь тебе в матери. И ты ведь был девственником, когда…
– Лида!
Мужчина и женщина, сидевшие за соседним столиком, обернулись.
– Лида… год назад я развелся с женой.
– Так.
– Да… Лида, я знаю, что ты тоже совсем одна…
– С сыном, – поправила она.
– Одна с сыном… Мы могли бы…
Она отодвинула тарелку.
– Ты приехал, чтобы говорить мне глупости? Или проводишь следственный эксперимент по заданию
