Лидка молчала.
Максимов подошел и сел на ковер у ее ног.
Поздно ночью, когда в квартире воцарился какой-никакой порядок, она заперлась в ванной (по привычке заперлась, ведь дома не было никого), разделась и долго разглядывала себя в зеркало.
«Я не изменилась? Не ври, Артемка. И не делай вид, что, зазевавшись, вышел из электрички на две остановки раньше, и теперь, обнаружив ошибку, можно без особого напряжения вскочить в следующий вагон. Твой поезд ушел так далеко, Артемка, что его не догнать даже на вертолете. На вертолете покойного генерала Стужи…»
Завтра прибывают Беликов с Андреем.
Лидка натянула чистую ночную сорочку и легла в постель. И долго смотрела, как скользят по потолку лучи от проходящих машин.
Она не позволила ему провожать себя. Он насильно сунул ей в карман визитную карточку из гостиницы.
Он знает ее рабочий телефон. Узнает и домашний. Что мешает ему выследить Андрея и наговорить с три короба, как это сделал недавно Слава Зарудный?
Почему она должна думать о Максимове плохо? Почему сами собой приходят эти мысли, ведь Артем никогда не был подлецом…
Во всяком случае ей нравилось так думать.
Постель казалась неудобной. Давила и колола со всех сторон.
…Если бы «Пикант» лгал! Как было бы легко и просто.
Профессора Сотову запросто примут в Европе – на год, на два… Пока здесь все успокоится. Пока все забудут о газете «Пикант»… А может быть, стоит остаться там навсегда. В мире, никогда не знавшем генерала Стужи. Андрей сможет получить приличное образование, даже лучше, чем в этом проклятом лицее… И, возможно, именно за границей Лидке удастся втиснуть сына в «условленные» списки…
Получить гражданство… Может быть, Максимов поможет…
Она села на кровати.
Голова гудела, как улей. Все тело ныло.
Не уснуть.
Они прибыли прямо с вокзала, пропахшие поездом, веселые, голодные.
– Лидочка, мы с Андрюшкой наметили в общих чертах план нового романа… Того самого, о музыке для дальфинов. Принципиальный момент – транслятор, который будет переводить звуковые колебания в ультразвуковые. Вот наш главный герой и сконструирует такой транслятор. А у главного героя будет сын, мальчик четырнадцати лет…
Лидка улыбалась. С давних пор рассуждения Беликова вызывали у нее воспоминания о перекатывающемся в цистерне молоке. Она никогда не говорила об этом знаменитому писателю: Беликов не из обидчивых, но ТАКОЕ – уже слишком…
Они сидели за столом, жевали, пили чай и рассказывали о своих приключениях. Оказывается, на западном побережье какой-то энтузиаст устроил целый дальфиний цирк, полулегальный, но пользующийся успехом. Билеты дорогие… Зрителей собирают, везут по канатной дороге, привозят в бухту, где устроены сиденья, как в цирке, амфитеатр всего мест на пятьдесят. Представление идет пятнадцать минут – пара дальфинов приходят из моря, кружатся в бухте, едят у этого дрессировщика чуть не из рук, выпрыгивают из воды – ну и туши, надо сказать! Жаль, там фотографировать не дают…
– А я однажды с дальфинами плавала, – призналась Лидка неожиданно для себя.
У Андрея округлились глаза:
– Правда?! Что же ты не рассказывала!
– Расскажу, – пообещала Лидка. – Потом. Тебе надо отдохнуть, завтра в лицей…
– Ох как неохота мне в лицей, – признался сын со вздохом. – Я у того дядьки спрашивал, ему помощники нужны, которые дальфинов не боятся. Я бы…
– Спасибо, Виталик, – сказала Лидка Беликову, не дожидаясь, пока сын доведет до конца свою крамольную мысль. – Огромное спасибо… Андрюшка, ты доедай, я пойду провожу дядю Виталика.
Вдвоем они вышли в прихожую. Лидка огляделась – ни одно место не казалось ей достаточно надежным для предстоящего разговора. Не в коридор же выходить, не в лифте же кататься вверх-вниз…
– Новости есть? – спросил Беликов небрежно. Лидка кивнула. Оглянулась на дверь кухни, вытащила из кармана халата в восемь раз сложенный газетный листок.
Беликов пробежал глазами откровения Тони Дрозд. Губы его брезгливо дернулись.
– Лид… Подари. Хочу использовать по назначению, то есть в сортире.
– Это негигиенично, – сказала Лидка сквозь зубы. – Тем более что фактически все это правда.
Она специально развернулась так, чтобы Беликов оказался лицом к свету. Чтобы видеть его глаза.
– Ну и что ты на меня уставилась? – спросил Беликов. – Ждешь, чтобы я «с изменившимся лицом побежал к пруду»?
Лидка закусила губу.
– Еще что-то?
