подрагивали у нее на плечах.
– Развияр, послушай…
– Погоди, не мешай!
Тропинка снова углубилась в чащу.
Снаружи солнечный день. Над кронами, на недостижимой высоте, разливается слепящий свет. Здесь, внизу, зеленоватая полутьма, и редкие лучи, как спицы, мечутся в полумраке, водя по листве точками ярчайших бликов. Огненные точки вспыхивают на затылке идущей девочки – рыжие искры в волосах.
– Развияр, что с тобой?!
Яска забежала вперед и перегородила ему дорогу. Он всмотрелся в ее лицо, с трудом узнавая.
– Здесь… нет никакого волшебства? – спросил через силу.
– Где? Здесь просто очень старый лес, когда-то был пожар… Люди разбегались, им было страшно… Их страх запутался здесь, в ветках… Я чувствую, да, но это не волшебство. Это просто… Развияр, что с тобой? Неужели ты до сих пор верил, что твой поселок уцелел?!
Веришь же ты, что уцелел
Лукс стоял в стороне, опустив голову, играя желваками. Развияр понял, что не слышал его голоса уже несколько дней. Посмотрел вперед; тропа вела сквозь полутьму между деревьями, а дальше виднелся просвет, и рыжая девочка успела уйти далеко…
Он побежал следом и почти догнал ее.
Девочка обернулась. Поманила рукой. Зашагала к дому. Поднялась по двум ступенькам на порог, толкнула тяжелую дверь, приоткрыла…
– Подожди!
Она вошла в дом.
Порог в две каменных ступеньки почернел от давнего пожара. Двери не было, как не было стен и крыши. Среди травы и кустарника темнел остов печки. Сквозь остатки домашней утвари рос лес.
Все, что делало его свободным в рабстве, что снилось ему, что радовало – в эту минуту исчезло навсегда. Он никогда в жизни больше не увидит, как бежит отец на ходулях вдоль межи, и как играют под солнцем колосья. Не вспомнит лица матери, рыжих волос сестры. Все, что скрашивало его память, исчезло в этот момент; вспоминая лес, он увидит обгорелые развалины. Родной дом приснится ему только в кошмарах.
Он воткнул меч глубоко в землю.
– Развияр!
Яска положила руки ему на плечи. Умоляюще смотрела снизу вверх. Что-то говорила; он видел, как двигаются ее губы. Подошел Лукс и прижался теплым боком; пряди волос прилипли ко лбу зверуина, глаза глядели умоляюще.
Яска звала его войти; он содрогнулся. Войти в этот дом сразу после того, как вошла, отворив несуществующую дверь, рыжая девочка… Войти, чтобы увидеть все, что осталось от человеческой жизни…
– Там тайник, – Яска заглядывала ему в глаза. – Спрятанное. Клад.
– Или могила, – сказал Развияр.
– Или… – она отступила. – Мы должны…
Он усмехнулся:
– Кому должны?
Стальное лезвие едва не сломалось, выворачивая из фундамента черный, замшелый камень.
Под камнем была пустота. Тайник, о котором Развияр не помнил и не мог знать, потому что маленьким детям таких вещей не показывают.
В яме, среди истлевшей ткани, лежали несколько золотых монет и деревянная фигурка. Развияр взял ее в руки; это была игрушка, вытесанная из твердого дерева, белка с глазами из зеленых стекляшек. Дерево потемнело и кое-где было тронуто жучком, но зеленые глаза смотрели ясно и даже весело.
В животе у белки отыскалась дверца. Развияр повернул крохотную железную защелку. Игрушка раскрылась, как сундучок. Внутри лежали две пряди волос, одна длинная, жесткая и очень черная. Другая детская, тоже черная, но мягкая, слипшаяся жгутом.
Развияр обернулся. Лукс и Яска стояли рядом. Лукс смотрел, плотно сжав губы. Яска удерживалась, чтобы не заплакать.
– Отойдите, – шепотом попросил Развияр.
Они ушли, спустились с крылечка в две ступеньки. Развияр осторожно закрыл игрушку-сундучок, снова взглянул в зеленые глаза деревянной белки. Много лет она пролежала под камнем, но ее мордочка до сих пор хранила выражение веселой безмятежности.
Он скорчился, прижав игрушку к груди, и просидел так почти час.
Потом выпрямился. Поставил белку перед собой и посмотрел в ее зеленые глаза.
– Медный король, – его голос не дрогнул. – Медный король. Возьми, что мне дорого. Подай, что мне нужно.
Ему казалось, что сверху бьет столб света. Каждый лист, каждая травинка и каждый камень отбрасывает отдельную, четкую тень. А Развияр стоит в ослепительном столбе, не щурясь, и смотрит перед собой широко раскрытыми глазами.
Потом свет понемногу ушел, а тепло осталось. Слепые насекомые из леса прилетали на его тепло, бились в горячие щеки и падали на землю.
А может, это были не насекомые, а чьи-нибудь души. Или просто ночные страхи. Или случайные мысли. Развияр сидел над раскрытым тайником и думал, пока в лесу не стемнело.
Бабка рассказывала, что в старину лес восставал против захватчиков. Люди рубили и выжигали деревья, чтобы сеять свои колоски, а по ночам в селения приходили горелые пни и вытаскивали землепашцев из постелей. А потом, когда людей стало много, лес покорился и замолчал. Только иногда, когда станет совсем невмоготу, горелые пни подбирались близко к оградам поселков…
Это сказка, понял Развияр. Это такая же небылица, как Болотная Свекровь. Не было никаких горелых пней. Были зазубренные стрелы и темные мечи… Гекса ничего не сеют и не выращивают, не стригут и не доят; они промышляют охотой, как нагоры, и войной… Человеческое мясо дешево на войне… Они были здесь, оставили свои стрелы и свои трупы. Пригорки, племя землепашцев, воюющее только с лесом, не сдалось без боя…
Маму укусила белка много лет назад. Она сама стала белкой; где она?
Он поднял голову. В темных кронах понемногу разгорались светлячки.
Лукс развел большой костер в стороне от погибшего поселка. Зарево пробивалось между стволами. Он хочет, чтобы я увидел огонь издалека, подумал Развияр и улыбнулся.
Когда он вошел в круг света, девушка и зверуин о чем-то тихо говорили. Яска, хоть сидела спиной, почуяла Развияра первая и встревоженно обернулась.
Он подошел, улыбнулся, опустился на колени. Поцеловал ее перепачканную золой руку:
– Спасибо. Ты нашла для меня… очень ценное.
– Не за что, – Яска, удивленная, всматривалась в его лицо. – Я… а где она? Где эта белка?
– Не знаю, – сказал Развияр. – Если бы знать.
– Развияр?
– Не думай, что я сошел с ума от горя, – он сел рядом. – Все, что здесь случилось, закончилось много лет назад.
Яска и Лукс переглянулись.
– У тебя такие глаза, – тихо сказала девушка, – будто ты счастлив.
– Я счастлив, – он погладил ее по голове. – Я твердо знаю, чего хочу. Что могу. И что надо теперь делать.
Девушка и зверуин смотрели, не решаясь прервать его.
– Яска, – он нежно сжал ее ладонь. – Я хочу сказать тебе одну вещь. В клане нагоров, чьи обычаи мы с
