Скрут

Рыцарь медленно поднялся с земли. Голос его напряженно звенел:

– Госпожа…

Он смотрел на спутанное тело животного. Неотрывно, внимательно; два коротких взгляда направо и налево – и снова на лошадиный труп. Быстрый бросок в сторону; Илаза вздрогнула, но рыцарь лишь приник к земле, настороженно поводя обнаженным оружием.

А ведь не похоже, чтобы он растерялся, подумала Илаза удивленно. Любой другой давно промочил бы свои кожаные штаны – а этот, кажется, знает, чего и откуда ожидать. Будто каждый день воюет с огромными древесными пауками… Любопытно, а пережил ли кто схватку со скрутом?..

Рыцарь снова двинулся к Илазе – на полусогнутых, боком; его обнаженное оружие оглядывалось вместе с ним.

– Сколько же вам заплатили… – сказала Илаза шепотом. Наверное, это были не самые удачные слова – но молчать ей было невмоготу.

Рыцарь горделиво вскинул голову, на мгновение позабыв свою хищную приземистую стойку:

– Я не за деньги… Покуда на земле есть еще невинные жертвы…

– Они всегда будут.

Сначала Илаза показалось, что наконец-то подал голос тот, что в ветвях; потом она неожиданно обнаружила, что слова принадлежат ей.

– Покуда есть на земле есть невинные жертвы, – губы ее поползли к ушам в жесткой ухмылке, – благонамеренные дураки вроде вас будут множить их число… Потому что вы сами сейчас станете, в свою очередь, невинной жертвой. Вслед за своим скакуном.

Илаза думала, что рыцарь переменится в лице – но он только коротко вздохнул, будто ему не хватало воздуха. И продолжал свой танец мягко, крадучись, скользя взглядом по древесным кронам над головой.

– Вы знаете, что такое «скрут»? – спросила Илаза глухо.

Рыцарь не отвечал.

– От этого зависит ваша судьба! – выкрикнула Илаза требовательно и властно. – Если знаете – говорите!

Рыцарь посмотрел на нее – мгновенно, чтобы тут же переметнуть взгляд на высокое дерево напротив.

– Скрут… – проговорил он хрипло, – скрут, это… чудовище, в которое превращается человек… жертва предательства.

Илазе показалось, что стягивающая ее паутина ослабевает. Чуть-чуть.

– Как? – переспросила она шепотом.

Рыцарь вздрогнул. Резко остановился; лицо его, поднятое к сокрытому ветвями небу, казалось плоским и твердым. Маска, деревянная маска.

– Скрут… человек? – выдохнула Илаза.

Рыцарь не отвечал. Она увидела, как вдоль шеи его прокатился острый кадык.

– Скрут – жертва предательства?.. – губы ее еле шевелились. – Тоже… невинная жертва?

Илаза поняла, что смеется. Очень трудно смеяться на весу, в объятиях паутины. Да и смех у нее получился нехороший – многообещающий какой-то, скверный, неестественный смех; кажется, рыцарь даже испугался этого смеха – куда больше, чем внезапной потери своего коня.

– Невинная жертва, – сказала Илаза сквозь смех. И сразу, без перехода, другим голосом: – Отпустите меня.

Земля плавно двинулась ей навстречу. Она потеряла рыцаря из виду – на время, которое потребовалось, чтобы высвободиться из обвисшей паутины и принудить к жизни затекшие ноги.

Потом она снова увидела его лицо. По-прежнему неподвижное, как маска; глаза сделались еще больше – хоть это, казалось, вряд ли возможно – и вперились в освобожденную Илазу почти с суеверным ужасом:

– Вы…

– Пусть он уйдет, – попросила она шепотом, и рыцарь, кажется, понял, что она разговаривает не сама с собой.

– Пусть он уйдет, – голос Илазы сделался умоляющим. – Пусть он уйдет, пусть он…

– Теперь он точно никуда не уйдет, Илаза.

Рыцарь дернулся. Рыцарь замер, похожий на краба с двумя стальными разновеликими клешнями; рыцарь напряженно смотрел вверх, пытаясь определить, откуда слышится голос.

– Ступай, Илаза.

Ей ничего не оставалось, кроме как беспомощно заплакать – но глаза ее оставались сухими и лицо неподвижным. Она шагнула к рыцарю – тот отпрянул, будто при виде ядовитой змеи.

– Ничего, – сказала она, пытаясь улыбнуться. – Ничего страшного… Вы – не невинная жертва; вы, по крайней мере, герой и, как бы не умерли – умрете героически… с убеждением, что мир делится на невинных жертв и виноватых палачей… А если я скажу, что они то и дело меняются местами… вы мне не поверите… И не надо.

Бесшумно обрушилась сеть. Опутывая рыцаря сразу со всех сторон, накрывая сверху и подсекая снизу,