– А вы что, сами не заметили, друг мой? – хозяин дома улыбнулся неопытности гостя, – впрочем, конечно, вы, видимо, не очень искушенный человек в таких вопросах.
Доминик кивнул.
– О, да! Я каждый день убеждаюсь, как много я еще не знаю.
– Ну, Лауру разгадать легко. Она похожа на меня.
– Каким образом, месье?
– Ну… – сигара хозяина дома описала полукруг в воздухе, – она похожа внешним видом, очарованием, жаждой жизни. Моя Лаура никогда не потерпит, если кто-то будет первым, а не она. О, да! Моя Лаура должна иметь или все, или ничего… – Его лицо стало печальным. – Впрочем, друг мой, это и повод для отцовских огорчений.
– Ну, мне кажется, у отца нет причин огорчаться, если у него такая дочь.
– Это все потому, что она как раз такая дочь, как я только что описал. Если бы она была невзрачной, то я бы не волновался, зная, что ей будет достаточно какого-нибудь бедняги владельца лавки. Но в том-то и дело, что моя девочка прекраснее, чем Жозефина, в которую был влюблен наш уважаемый великий император, и я уверен, она способна подарить мне замечательных внуков.
– Вы говорите о ней как о каком-то породистом скакуне. Поверьте мне, Лаура Шартье может значительно больше чем только рожать.
Этьен изумленно посмотрел на собеседника.
– С какой готовностью вы бросаетесь на ее защиту. Скажите, капитан, вы женаты?
Доминик не смог скрыть гримасы.
– Увы!
Этьен покатал сигару во рту, затем бросил ее вниз и достал из куртки другую. Откусив кончик сигары, он прикурил от свечи и, втянув дым, подождал, что скажет Доминик.
– Месье, – внезапно спросил тот, – в каком состоянии ваши финансы?
– Извините?
– Многие купцы во время войны потеряли все и остались практически без штанов, а как вы?
– Ну, мои штаны пока еще держатся у меня на заднице, а мои деньги положены на счет в банке Нового Орлеана. – Этьен яростно подул на кончик своей сигары и хмуро посмотрел в потолок веранды.
Доминик потер раненое плечо и сказал:
– Клейборн уговаривает Эндрю Джексона приехать в Новый Орлеан.
– Как раз этого только городу и нужно, – произнес Шартье, презрительно фыркнув. – Еще один мужлан выскочка, считающий себя полководцем.
– Да, так все говорят. К тому же многие опасаются, что британцы нападут на город. Если это случится, тогда Соединенные Штаты не продержатся и двух месяцев.
– Да, что называется, за темными тучами появилось солнце.
– Неужели вам было бы лучше, если бы вами управляли британцы?
– Конечно, нет. К тому же говорят, что они собираются отдать Новый Орлеан обратно Испании, если выиграют войну.
– Это только слухи, имеющие своей целью привлечь на свою сторону противников Америки, им нет веры.
Шартье выплюнул сигару. Из-за горизонта поднялась луна, освещая флагшток. Немного помолчав, хозяин дома задумчиво произнес:
– В наши дни вообще трудно сохранять веру во что-нибудь.
Доминик подумал, что в эту минуту отец Лауры наверняка вспоминает Наполеона, и произнес:
– Все-таки печально, когда уходят старые порядки и проходят старые времена.
Шартье вытащил из своего нагрудного кармана носовой платок и высморкался.
– Значительно печальнее, когда человек ничего не может сделать, чтобы изменить эти порядки. У меня нет сыновей, жена сбежала, у любовницы не может быть детей, а дочь, кажется, решила навсегда остаться в девах. Печально, это очень печально для добропорядочного католика.
– Да, действительно печально… – вновь подал голос Доминик, – однако, должно быть есть некоторое утешение хотя бы в том, что у вас такое состояние.
Плечи Шартье бессильно опустились.
– Возможно, мое состояние не такое уж большое, как я пытался вам представить.
– Уи, война всех нас разорила.
– О, да, месье Юкс. Когда-то у меня было много кораблей, которые возили товары по всему Карибскому морю от Нового Орлеана до Главестона и вот сейчас некоторые гниют в портах, другие потоплены. Если бы не вы, моя маленькая «Попрыгунья» и даже моя дочь разделили бы ту же участь.
– Если бы не я, – тихо произнес Доминик, – ваш барк к этому времени принес бы вам изрядную прибыль от продажи товаров в Новом Орлеане.
– Что? О чем вы говорите?
