опоздавших, что не заметила взволнованного состояния дочери.
Уже играла музыка, и юный Том Квинтли протиснулся сквозь толпу, чтобы пригласить Флер на первый танец. Та уже собиралась принять приглашение, но между ними оказалась высокая фигура Чевиота, который, прижав руку к сердцу, поклонился:
– Если вы соблаговолите доставить мне удовольствие, мисс Родни…
Она хотела сказать «нет» и крикнуть Тому, чтобы не уходил. Но тот был слишком объят благоговейным страхом перед солидностью и великолепием знаменитого барона и, усиленно выражая свое сожаление мимикой лица, удалился.
– Оставь для меня следующий танец, Флер, – попросил он, уходя.
Чевиот предложил ей руку, и Флер ничего не оставалось, как принять ее.
– Для меня это большая честь, – тихо проговорил он. – С позволения сказать, сегодня вы выглядите, как Дух всех цветов в мире.
Она ничего не ответила на льстивые комплименты Дензила Чевиота. Она была немного рассержена, потому что чувствовала, что все это было навязано ей. Первый танец она собиралась танцевать с Томом, своим другом. Чевиот был слишком уверен в себе и производил впечатление человека, который только и ожидает, чтобы все его желания беспрекословно исполнялись. Ей это не нравилось; она не была склонна к бунтарству, но сейчас появилось именно такое желание.
Первым танцем была полька. Одной рукой Чевиот обнял тонкую талию девушки, а другой взял ее правую руку. Легкая, как снежинка, подумал он. Вспомнив о том, что он сказал насчет Духа всех цветов, у него неожиданно мелькнула мысль: «Было бы жаль срезать ее и смотреть, как она умрет».
Но начав двигаться вместе с ней по натертому до блеска полу, появилась более злая мысль: «Жаль, что я обнимаю ее здесь, на глазах у всего мира, и должен держать себя в руках. Хотелось бы прижать ее к себе и до синяков целовать этот кроткий юный ротик, показать ей, что с Дензилом Чевиотом следует считаться».
Ничего не подозревая о таких мыслях, Флер грациозно танцевала с мужчиной, которого пригласил сюда ее отец. Люди вокруг перешептывались: какая замечательная пара, высокий темноволосый мужчина и тоненькая светлая девушка. Чевиот был отменным танцором и хорошим партнером для Флер, движения которой были полны изящества. Несколько секунд гости наблюдали за ними. Однако не желая таким образом выставлять напоказ свою дочь, Элен пригласила на танец своего мужа, и вскоре другие присутствующие в зале последовали их примеру. Вся комната быстро заполнилась танцующими парами.
Веселая полька закончилась. Чевиот предложил Флер свою руку, и они вышли из зала.
– Могу я принести вам что-нибудь освежиться, мисс Родни? – спросил он.
– Нет, благодарю вас, – еле слышно ответила она. Он чувствовал, что она старалась держаться подальше от него, но это не обескуражило его, напротив, только разожгло желание преодолеть ее сопротивление.
Флер сидела на красном плюшевом диване и крутила в руках маленький разукрашенный веер, пытаясь перевести разговор на гостей.
– Много людей пришли на мой день рождения, – тихим голосом проговорила она, – и преподнесли замечательные подарки. Посмотрите, что подарил мне папа…
Она простодушно вытянула свою белую тоненькую ручку, на запястье которой блестел маленький браслет из жемчужин, вставленных в золотую оправу. Чевиот улыбнулся, но эта улыбка больше походила на презрительную усмешку.
– Красивая безделушка, – сказал он, – но она не стоит этой изысканной руки. В Кедлингтоне есть алмазный браслет, который принадлежал моей французской бабушке, а еще раньше – Марии Антуанетте. Он оценивается в тысячи фунтов. Я бы хотел, чтобы его носили вы.
Флер проглотила слюну, ресницы у нее затрепетали. Она чувствовала себя, как испуганный олененок.
– Я… очень дорожу подарком отца… но я… не особенно люблю драгоценности, – запинаясь, проговорила она.
А в это время Чевиот думал: «Ее талия такая маленькая, что я мог бы взять два браслета старой Маргарет и сделать из них алмазный пояс для Флер. И я сам застегну его на ней».
– Где мои орхидеи? – внезапно спросил он с резкостью, которая застигла Флер врасплох. Но она не хотела казаться грубой и ответила:
– Орхидеи замечательные, благодарю вас. Я… но я не могла одеть их, они… не подходят к моему платью. Сегодня фиалки лучше сочетаются с моим нарядом, – сказала она все тем же запинающимся и испуганным голоском.
Чевиот сложил руки на груди и посмотрел на нее сверху вниз, странно улыбаясь.
– Завтра я пришлю вам еще цветов из Кедлингтона. Вы можете сделать из них ковер и ступать по ним своими маленькими босыми ножками. Я ничего не имею против этого.
Такие слова привели ее просто в ужас. Она попыталась встать, но он остановил ее.
– Нет, сядьте, пожалуйста, – более тихим голосом сказал он, вспомнив, что должен держать свою страсть под контролем. Он привык лишь протягивать руку и брать все, что ему нравилось, но эту женщину нужно было добиваться, приручить.
– Сядьте, умоляю вас, мисс Родни, – повторил он. – Прошу прощения, если я сказал что-нибудь оскорбительное для ваших ушей.
Она прижала руку к сердцу, которое бешено колотилось.
– Начинается новый танец. Я обещала мистеру Квинтли…
– Вы не останетесь поговорить со мной?
