– Я ведь мать… Я должна заботиться о бедной сироте, дочери моей кузины. Будьте с ней ласковее и не грубите, иначе она не получит благословение стать леди Чевиот.
На что он ответил непреклонно:
– Она станет леди Чевиот. Девушка может изнывать в печали и тяжко страдать от своей несчастной судьбы, но молодость и энергия помогут ей привыкнуть к своему новому положению. Как бы то ни было, я не оставлю ее, мадам. И у нее не будет никаких шансов уйти из этой жизни добровольно.
Теперь, когда Чевиот смотрел на эту хрупкую и утонченную девушку с белым, как полотно, лицом и с отражением ужаса в ее больших глазах, он не испытывал ничего, кроме животного желания и решимости окончательно покорить ее и заставить пойти к алтарю.
– Милое дитя, – сказал он, – не тратьте понапрасну слов на свои отказы. Сегодня ночью эта уединенная крепость, выбранная вами, станет для нас приютом Купидона.
Флер открыла рот, чтобы закричать, но не смогла, хотя кричать, собственно, было бесполезно. Она почувствовала, как огромные руки Чевиота сжимают ее, и ощутила на губах высокомерную страсть его поцелуя. Он поднял ее на руки и рассмеялся в лицо:
– Думаю, что завтра вы, моя поникшая фиалка, будете вполне готовы объявить о нашей помолвке и стать моей невестой, а в будущем матерью моих сыновей, – сказал он.
Ее охватило полное равнодушие к своим страданиям, и даже не хотелось ничего отвечать ему. Последние звуки, которые она слышала, – это шум моря и усиливающегося ветра; сентябрьская ночь переходила в рассвет, предвещающий бурю. Морские чайки тяжело кружили над крепостными стенами «Малой Бастилии». Почему же призрак ее матери не восстанет из морской пучины и не защитит ее от чудовищного злодеяния, успела подумать Флер.
ЧАСТЬ II
Глава первая
В середине сентября Флер, дочь сэра Гарри и леди Родни, обвенчалась в церкви Святого Павла с Дензилом Чевиотом, бароном Кедлингтонским.
Это была пышная свадьба, на которой присутствовали бесчисленные родственники и друзья, приглашенные со всех концов госпожой де Вир. Там были почти все великосветские семьи Бэкингемского графства. Весь Лондон долго обсуждал подробности этого события.
Несмотря на известные во всей Англии беспутство и пороки лорда Чевиота, он был одним из богатейших людей страны. Поэтому те из приглашенных, кто имел склонность шептаться о выходках Чевиота в самых вульгарных выражениях, сегодня забыли о них и пришли поглазеть с восхищением на него и его красавицу невесту.
Помолвка была короткой, и это удивило тех, кто читал объявление о ней. К тому же она проходила, по общему мнению, несколько поспешно после трагической гибели родителей Родни, но маленькая миссис де Вир объяснила всем без исключения, что у молодых большая любовь и они хотят быть вместе, к тому же бедняжке Флер нужен муж и свой дом.
Церковь была полна народу. К сожалению, этот последний день уходящего лета не был теплым и солнечным: неистовый ветер гонял по улицам листья, сорванные с деревьев Гайд-Парка. В сточных канавах текли мутные потоки. Одновременно со звоном церковных колоколов пошел дождь. Нарядно разодетые джентльмены помогали своим дамам выходить из экипажей, а кучера в это время держали над ними огромные зонты.
Миссис де Вир успешно справлялась с ролью «матери», время от времени прикладывая к глазам кружевной платок и щебеча с гостями о своем сердце, разбитом потерей милой девочки, и о том, как «досадно», что дорогой Арчибальд не смог приехать из Индии из-за неотложных дел.
Посаженным отцом стал мистер Кэлеб Нонсил, друг семьи и адвокат. Даже он, степенный человек, ради такого случая оделся более изысканно, чем обычно. Все знакомые Долли де Вир обсуждали одну тему: откуда она взяла деньги на такое пышное празднество для бедняжки Родни.
Они легко получили бы ответ на этот вопрос, если бы подслушали мимолетный разговор между Долли и мистером Нонсилом непосредственно перед тем, как отправиться в церковь.
– Должен поздравить вас, мадам. Вам очень хорошо удалось усмирить мою юную клиентку, – сказал Кэлеб и многозначительно улыбнулся миссис де Вир. Та, наряженная в голубой вельвет и шляпу с плавно покачивающимися страусиными перьями и кокетливым бантом под подбородком, чувствовала себя немного неловко, но все же хихикнула:
– Да, конечно, но это было очень ответственным делом.
– Я хотел спросить: как вам удалось добиться в этом деле коренных изменений?
– Пожалуйста, не надо об этом, – с томной гримасой попросила Долли, обмахиваясь веером, так как при этом ее бросало из жара в холод и наоборот.
Кэлеб сообщил ей, что именно сегодня его светлость перевел на ее счет в банке значительную сумму. Столько же получил он сам, мистер Нонсил. После этих слов де Вир облегченно вздохнула: завтра она оплатит все свои долги. Она спасена, и Арчибальд никогда не узнает, как близка была она к разорению. Когда будет утверждено завещание, то все принадлежащие Флер деньги, вырученные от продажи имений матери и отца, перейдут в полное распоряжение его светлости, лорда Кедлингтонского, который сможет распорядиться ими по своему усмотрению.
Стоя на коленях в церкви после лицемерной молитвы о благоденствии юной леди, которой она искалечила жизнь, Долли пыталась убедить себя, что она сделала все возможное для дочери Гарри, но так и не смогла вытравить из памяти мысли о том, что кузен доверил ей самое дорогое, а она этим доверием злоупотребила. Она представляла, с каким отвращением и ненавистью посмотрели бы на нее Гарри и Элен, если бы могли узнать подоплеку этой свадьбы.
Долли, конечно, пыталась убедить себя, что мистер Нонсил виноват не меньше. Помолвка не могла произойти без его согласия, а он тоже остро нуждался в деньгах и нарушил клятву, данную Гарри Родни.
– Нужно заставить себя поменьше думать об этом, – бормотала про себя Долли де Вир. Но стоило ей посмотреть на алтарь, перед которым стояли невеста с женихом, как она снова начинала нервно облизывать губы. Воспоминания о событиях последних недель неотступно преследовали ее.
