Три других экипажа нетерпеливо плелись позади, твердо решив вырваться вперед прежде, чем они окажутся на главной дороге, ведущей в Лондон.
– Разве тетушка не говорила тебе? Я возвращаюсь в Уитчерч. Мы с мамой начнем собирать вещи, как только вернемся на Чарльз-Стрит.
– Значит, ты приняла предложение Хайятта? Поздравляю! А вы не можете обвенчаться в Лондоне? Кто же будет сопровождать меня на балы и приемы, если ты уедешь?
– Приняла предложение Хайятта? – одновременно воскликнули Хетти и миссис Харвуд.
– Не может быть, чтобы ты получила предложение Хайятта! – изумилась ее мать.
Хетти направила прищуренный взгляд на Лауру.
– Он, действительно, сделал предложение, мама. Я отказала ему, – сказала Лаура.
– Ты что, сошла с ума? Отказать Хайятту?! – спросила ее мать.
– Не принуждай ее к этому браку, – вступила в разговор Хетти. – Хайятт не совсем то, что нужно Лауре. Прошлой ночью он отправился в постель к этой самой леди Деверу. Я узнала это от миссис Кампбелл и передала Лауре.
– Какая жалость! – только и сказала миссис Харвуд, чертыхаясь в душе на чем свет стоит оттого, что у Хетти оказался чрезмерно длинноват язык.
Хайятт был слишком выгодной партией, чтобы отказать ему, не сделав даже попытки его исправить.
– Но твой отказ не причина для возвращения в Уитчерч, Лаура. Еще есть время! Ты можешь встретить кого-нибудь другого.
– Да! Почему бы тебе не остаться, Лаура? – спросила Хетти.
Лаура поняла, что ее мать понятия не имела об их ссоре с Хетти. Ей, должно быть, покажется странным, если Лаура станет настаивать на отъезде. Но в то же время продолжать бессмысленную череду балов и приемов Лауре было мучительно.
– По-моему, ты была не в себе, отказывая Хайятту, – заметила Оливия, но не задержалась долго на мысли о Лауре, мечты умчали ее к предстоящему им вечером балу у Симпсонов.
Она увидит Джона, и они удерут в Пантеон! Оливия подозревала, что Лаура тоже отправилась бы в Пантеон, будь у нее подобная возможность. Старшие считают, что должны предостерегать младших и призывать их к осторожности, но сами делают все, что им заблагорассудится! С какой стати она должна упускать хоть одно развлечение, если в ее жизни будет только один единственный Сезон?
Поездка в Лондон из Кастлфильда вышла долгой и утомительной. В каждой деревушке у обочины собиралась толпа зевак, разинув рты, они глазели на Черепаху, а позади их колымаги плелся длинный хвост карет. Их кучер не вредничал и сворачивал иногда на боковую дорогу, позволяя себя обогнать, что еще больше задерживало Черепаху, к тому же они останавливались на ленч.
День уже клонился к закату, когда они въехали в Лондон. Хетти Тремур оказалась далеко не единственной, кто мечтал о чашке чая и отдыхе и готов был отдать за них глазной зуб.
Лаура чувствовала себя так, будто ее исколотили палками. Болело все тело, но она не смогла отказаться сопровождать Оливию на бал, ведь, в конце концов, именно для этого она и приехала в Лондон, и не стоило оставаться, если она не собиралась исполнять возложенные не себя обязательства. И, несмотря на все произошедшее и сказанное, у Лауры не было искреннего желания торопиться в Уитчерч. Пребывание в Лондоне непременно должно было привести к встрече с Хайяттом. Ей было интересно, как он себя поведет. А как вести себя ей?
Лаура решила, что должна вести себя с Хайяттом так же, как до печальных событий в Кастлфильде. Она будет обращаться с ним по-дружески, как с хорошим знакомым, не больше, не меньше. Если она прервет знакомство, сплетники и сплетницы начнут задаваться вопросом, что же случилось, и разнюхают все об уик-энде в Кастлфильде. Лаура надеялась, что вынужденное предложение Хайятта и ее отказ сохранятся в тайне. Единственными, кто знал обо всем, были ее мать, Хетти и Оливия, причем только одна Оливия знала подробности, но она на удивление оказалась не болтлива, что приятно поразило и обрадовало Лауру.
Перед обедом баронесса поднялась на чердак особняка лорда Монтфорда, чтобы разыскать в его сундуках маску. Джон достал для нее домино и маску, но маска была слишком проста, одноцветная, синяя, баронессе хотелось что-нибудь поярче и желательно украшенное перьями белой цапли.
В сундуках лорда Монтфорда, к сожалению, не оказалось перьев белой цапли, но совершенно неожиданно Оливия наткнулась на веер из павлиньих перьев. Он ей поправился. Спрятав веер под юбку, она прошла в свою комнату и вызвала Фанни.
– Надо сделать маску из этого веера, – приказала Оливия.
– Для чего вам маска? Небось вновь это идея мисс Харвуд! Теперь она хочет скрыть ваше хорошенькое личико! Я не понимаю, почему вы слушаетесь ее советов!
– Маска к Лауре не имеет никакого отношения. Наоборот, не смей ничего говорить ей об этом! И не задавай вопросов, Фанни. По маску сделай!
Фанни внимательно осмотрела веер. Она великолепно управлялась с иглой, но на этот раз потребовалась вся ее сноровка, чтобы суметь разъединить перья и собрать их в подобие маски Она так наклонила перья, что получилось два отверстия для глаз, затем Фанни сметала перья и пришила упругую тесьму, которая должна была огибать голову. Вышло совсем не то, что нарисовала в своем воображении Оливия, но все же маска понравилась баронессе, и она поцеловала от радости Фанни.
– Чтобы я без тебя делала! – воскликнула, целуя служанку, баронесса
Лучшей награды Фанни и желать не могла.
Сразу после обеда поприветствовать дам и поздравить их с возвращением в Лондон заехал мистер Медоуз. Он с интересом выслушал рассказ об уик-энде и, так как ничего не было сказано о предложении Тальмана баронессе, он решил, что предложение не было получено. Позже, к безмерной радости Медоуза,
