говорил, вживе стояло перед моими глазами.
Солль слушал внимательно. Танталь горбилась, ёрзала в кресле, как будто у неё не всё в порядке было со здоровьем. Как будто она всё хотела чихнуть и сдерживалась; эта её возня здорово мне мешала. Чихала бы себе на здоровье или вышла бы за дверь и воспользовалась носовым платком…
— …И я повторяю с гордостью: таков он был, мой предок, великий маг Дамир.
Повисла пауза. Опять-таки эффектная, но слишком длинная, как на мой взгляд.
— Поздравляю, — осторожно сказал Солль. — Гордиться таким предком может не каждый… э-э-э… аристократ…
— Мой род достоин породниться с родом Соллей! — провозгласил я с воодушевлением. — Потому что давняя традиция — жениться на избавленных от какой-либо опасности девушках — жива! Потому что я имею честь просить у вас, господин Солль, руки вашей дочери — юной Аланы!
Боковым зрением я видел, как девчонка разинула рот. Как уголки губ неудержимо поползли к ушам, и она быстро закрыла их ладонями: что касается умения владеть собой, то Алане, по-видимому, на этом поприще преуспеть не скоро…
Солль смотрел мне в глаза. Неотрывно; я успел подумать, что за эти красивые серо-голубые глазищи его очень любили девушки. Давно, в юности…
И тут Танталь расхохоталась.
Носовой платок был ей ни к чему — насморком здесь, скверный каламбур, и не пахло. Р-рогатая судьба, она прямо-таки выворачивалась от хохота, до слёз на глазах, до спазмов в горле. Она смеялась, не глядя на меня, но мне казалось, что меня бьют по лицу. Холодным мокрым полотенцем.
— Танталь? — удивлённо спросил Солль.
Она отирала слёзы:
— Мне надо… выйти. Воды…
Её смех не был истерическим. Он был весёлым, этот смех. Так смеются зрители, обступившие забавный балаган…
— Я сказал что-нибудь смешное? — Мой собственный голос изменился до неузнаваемости. Я не говорил, а шипел.
— Нет, что вы. — Она посмотрела прямо на меня, и на дне её глаз танцевала издёвка. — Ничего особенного, со мной бывает…
Будь она мужчиной, подошёл бы и дал пощёчину. Пусть дуэль, я был бы в восторге…
— Великий маг Дамир, — сказала Танталь, с трудом сдерживая хохот, — упоминается в истории магов ровно два раза. Первый раз — потому, что за несвоевременно поданный обед Ларт Легиар обломал о его спину собственную магическую трость… И второй — когда тот же Легиар отправился в путешествие, сопровождаемый ряженым слугой… Ряженым под господина. Отсюда, вероятно, и проистекают ваши сведения…
Я не успел отреагировать. Уже в следующую секунду Алана, в длинном прыжке пересёкшая всё пространство гостиной, вцепилась клеветнице в волосы.
Глава 6
Трактир назывался «У землеройки».
Собственно, на моём пути это был уже четвёртый или пятый трактир. Я не был пьян — просто в голове моей стоял тонкий ледяной перезвон, а мир перед глазами был перегружен деталями: мелкие камушки, щели в растрескавшемся дереве, закатившаяся под стол горошина, муха в поисках нечистот…
В детстве я верил, что кровь Мага из Магов Дамира рано или поздно возьмёт своё и во мне обнаружатся способности потомственного волшебника. Время показало, что надеялся я зря; никогда мне не приходилось сожалеть об этом так горько, нежели в тот вечер, дождливый, натянутый между трактирами, как вывешенная для просушки шкура.
Будь я магом… Разве опустился бы до игр с Черно Да Скоро? Разве ввязался бы во всю эту историю со сватовством? Время течёт, за секундой секунда, и, чтобы спасти свою жизнь, я вынужден валять дурака. Как они мне все надоели — и Солль, и Алана, и эта истеричка Танталь!..
Ни один из предыдущих трактиров мне не понравился. Этот — «У землеройки» — был первым, не вызывающим отвращения. Я уселся за тяжёлый, нарочито грубый стол и потребовал вина.
Вероятно, я сохранил вполне внушительный вид — потому что сам хозяин явился обслужить меня, и, глядя, как этот молодой ещё, коренастый человек наполняет мой стакан, я ни с того ни с сего пробормотал:
— Приятель, а нет ли здесь в городе мага? Настоящего мага, я имею в виду? Не шарлатана?
Всё-таки «Землеройка» была на моём пути уже пятой. А может быть, и шестой.
Хозяин аккуратно поставил кувшин на тёмную от времени столешницу. Либо он был от природы невозмутим, либо каждый третий посетитель расспрашивал его об окрестных магах.
— Так ведь, благородный господин… нынче маги, они какие маги. Это давно ещё, когда папаша мой молоденек был, был в городе волшебник, в университете, декан Луаян. — Он улыбнулся, будто вспомнив о приятном. — А ещё был такой человек, без роду, без имени, просто Скитальцем его звали… Во-он за тем столом, — он указал куда-то в угол, на ширмочку, из-за которой выглядывали две вросшие в пол ножки, — вон там сиживал, на день Премноголикования, каждый год… Я ещё мальчишкой его помню. Вроде был он маг, и полковник Солль с ним на встречу каждый год хаживал, отец мне ещё болтать о том запрещал, ремнём грозился… Но не ходит больше. Давно… Лет, почитай, все десять. Ещё папаша был жив…
Возможно, добрый трактирщик польщён был вниманием столь видной личности, как я. А может быть, он просто проникся ко мне симпатией, потому что четыре трактира подряд сделали мою физиономию особенно обаятельной; я же, если и содрогнулся при имени Солля, внешне этого никак не показал.
Спустя некоторое время к нашему разговору подключились завсегдатаи; мне уже ничего не требовалось говорить — только кивать и слушать. Да ещё, пожалуй, кусать локти.
Я допустил грубую оплошность — радостным победителем вломился в семью Соллей, не наведя предварительно справки об этой семье. И тут же был наказан: эта самая Танталь, которой я так ярко расписал все мерзости, присущие комедиантам, эта самая Танталь была в прошлом бродячей актрисой, и неудивительно, что ей захотелось отомстить мне — пусть неумно и неубедительно, но достаточно болезненно…
Но кто мог предположить, что в приличной семье живёт под видом благородной дамы бывшая комедиантка?! Соломенная вдова, жена-невеста этого таинственного Луара, пропавшего десять лет назад, причём все верят, что он не просто погиб где-то по случайности, а стоит на страже перед какой-то Дверью…
Десять лет стоит, понимаешь, бессменно. Даже пугало огородное столько не проторчит — обвалится…
Где мне взять мага?! Кто избавит меня от приговора Судьи — с тем, чтобы я мог послать подальше Черно Да Скоро с его поручениями?!
— Да уж конечно, — сказал я, механически отзываясь на чью-то реплику. — Кстати, Луаян, про которого столько болтают… Верно ли, что он ещё и книжки писал?
Разговор оживился. Они все знали Луаяна — и, к моему большому неудовольствию, поминали его имя с исключительным уважением. Он-де был такой-растакой, и мудрый, и справедливый, и Мор остановил… Небо, на своём веку я встречал по меньшей мере полсотни шарлатанов, каждый из которых клялся, что остановил Мор. При таком раскладе просто удивительно, как от Мора кто-то где-то ещё и умирал…
— А книжку он написал только одну, — рассказывал прыщавый горожанин в тёмном аккуратном кафтане. — Одна, да дорого стоит: говорят, про всех магов написал правду, всё как было, любопытно, говорят, читать, страх как любопытно… Я сам грамоте плохо знаю, но у меня племянник в университете, студент, стало быть, так ему давали почитать, и копию новую сделали, да…
Я вздохнул. Если Танталь не опустилась до открытой лжи, то книжка бедного Луаяна есть выдумка от начала и до конца. Как-то мне больше верится в Грамоту и собственное существование, ведь если я есть на
