– У Кахнаваки блестящий ум, – Джон еще крепче прижал Шеннон к своему телу. Он громко застонал от острого наслаждения, когда ее бедро прижалось к его напрягшейся плоти. – Он знал, что я не смогу устоять…
– Я запрещаю тебе, Джон. Не заставляй меня сопротивляться.
– Ты не сможешь сопротивляться, – его рука скользнула под эластик леотарда у основания бедер.
– Кахнаваки знает нас лучше нас самих. Нас тянет друг к другу, Шеннон. Огонь, что горит в нас, заставит обо всем забыть…
– Сегодня я ухожу домой, – Шеннон вздохнула, зная, что Джона нужно остановить. Его пальцы скользнули по коже живота вниз. – Джон? Сегодня я ухожу домой, а ты женишься завтра. Ты ждал этого шесть лет. Неужели ты пожертвуешь всем этим ради краткого мгновения наслаждения?
– Уходишь домой? – Казалось, Джон не понимал ее слов. Его рука гладила ее ягодицы, как будто знакомясь с их изгибом. – Ты что-то сказала?
Шеннон глубоко вздохнула, потрясенная глубиной своего разочарования из-за несостоявшейся близости. Ни один мужчина не возбуждал ее так сильно, и даже сейчас ей хотелось бесстыдно прильнуть к нему всем телом.
Горящие зеленые глаза Джона говорили, что он понял ее состояние. Он знал, что она хочет его. Но он также знал о неизбежном расставании.
– Куда ты пойдешь? Ты даже не знаешь, где твой дом.
– Я знаю дорогу домой. И я должна уйти одна. Не знаю, как объяснить тебе это.
– Я не отпущу тебя, – Джон отошел от Шеннон. Теперь их разделяла водная гладь. – Я понял. Ты хочешь убежать к Кахнаваки?
– Нет, – Шеннон вспыхнула от удовольствия, услышав ревнивые нотки в его голосе. – Он все равно приведет меня назад, к тебе.
– Какая горькая участь! – с издевкой сказал Джон. – Какой бессердечный негодяй!
– Перестань! – Шеннон пылала от гнева. – Ты же обручен, Джон Катлер! Хочешь ты или нет взять в жены сестру Кахнаваки?
Джон молча смотрел на нее, потом подошел, ласково убрал прядку мокрых волос с ее щеки. Шеннон стало ясно, что Джон Катлер сделал свой выбор. Он предпочел любовь к сестре Кахнаваки страсти к Шеннон Клиэри. Какая невозместимая утрата! Никогда больше ей не встретить такую неистовую страсть и такого необыкновенного мужчину.
– Нам пора идти, – голос Джона был спокоен. – Твое состояние ухудшается. Не стоило приводить тебя сюда. Нельзя было разрешать тебе так много плавать. – Он медленно пошел к берегу. – Остаток дня ты проведешь в постели. И никаких возражений!
– Ты обещал отвести меня к священной земле саскуэханноков! – напомнила Шеннон.
– Я привяжу тебя к кровати, – спокойно предупредил Джон.
Все начинается сначала? Шеннон улыбнулась, успокоенная его непринужденной шуткой. Они стали друзьями, даже больше, чем друзьями. Вдруг ей показалось важным, что они устояли перед искушением. Им были необходимы общество и советы друг друга. И все же, глядя вслед выходящему из воды Джону, нагому, с блестящей от воды кожей, Шеннон почувствовала, как ее снова охватывает страсть. В неловком молчании она опустила глаза.
– Мне действительно лежать в постели весь день?
– Да.
– Ты мне расскажешь еще о чем-нибудь?
– Нет. У меня домашние дела.
Улыбка осветила лицо Шеннон. Она вспомнила, как Джон заставил ее надеть свою хлопчатобумажную рубашку, чтобы постирать ее грязные джинсы и мятую футболку. Джон строго потребовал «эту штуковину», и Шеннон, смеясь, отдала ему лифчик. Несмотря на заросшее лицо и угрожающий вид, он нравился Шеннон. Белье постирано и развешено во дворе, а Джон подает ей травяной чай.
– Какой же ты домовитый, Джон, – поддразнила его Шеннон.
– Спи, Шеннон.
– Расскажи что-нибудь, Джон. Пожалуйста.
– Хорошо, – он сел на краешек кровати и пристально посмотрел на нее. – Что ваше величество хочет услышать?
Шеннон сдержалась и не спросила о сестре Кахнаваки. Когда Джон впервые увидел ее? Когда они полюбили друг друга? Как она выглядит? Наверное, более нежная и женственная копия гордого воина? И решила задать нейтральный вопрос.
– Лучше я спрошу тебя о кое-чем серьезном. Хорошо?
– Спрашивай.
– Ты боишься разжигать костер на священной земле?
– Боюсь? – Джон пожал плечами, недоумевая, как можно спрашивать об этом. – Только глупец может решиться на такое. Саскуэханноки жестоко пытают за надругательство над умершими.
– А если саскуэханноки далеко отсюда на каком-нибудь сборище племен? Если ты будешь знать, что никто и никогда не узнает об этом? Ты разожжешь костер?
– Никогда.
