В этой хижине жизнь Речел текла столь безмятежно, что она иногда забывала о своей мечте. В такие минуты она боролась с греховными желаниями, искушавшими своей простотой и доступностью. Сейчас Феникс находился рядом, и Речел казалось, что она видит искушение прямо перед собой.
– Феникс… – прошептала Речел. Он взглянул на нее так, словно понимал, чего она хочет. – Мне надоело ждать. Ты здесь… Ты мне не чужой. Мы могли бы видеть один и тот же сон.
Ее давняя мечта действительно все больше стала походить на несбыточный сон. Этот сон мог стать явью только с ним – человеком, которому ничего от нее не нужно, кроме простой дружбы.
– Это твой сон, Речел, а не мой. Мне в нем нет места.
– А незнакомцу есть?
– Он будет незнакомцем только до тех пор, пока ты не захочешь, чтобы он стал чем-то большим.
– Да, деловым партнером. Ведь для него это будет брак по расчету. – Она тяжело вздохнула и проглотила комок в горле. – Я не хочу жить с чужим и безликим… партнером по бизнесу.
– Так бывает не всегда, – промолвил Феникс.
– Я не представляю, что может быть иначе. Я никогда не встречала мужчину, который хотел бы чего-то другого. А мне необходимо поверить, что жизнь – это больше, чем… – Не в силах продолжать, она покачала головой.
– Бизнес?
Речел кивнула.
– Ты знаешь, что такое мечты, Феникс. Ты сможешь разделить их со мной.
– Разве в том, что ты просишь, нет расчета?
– Нет, я…
– Ты просто устала и боишься. – Он снова склонил голову и завернул оставшийся хлеб в миткалевую тряпку. – Наши мечты никогда не сольются в одно целое. И ни один из нас не получит то, что ему нужно.
– Я не знаю, что мне нужно.
– Ты узнаешь, когда твоя душа ощутит прикосновение рук любимого человека.
Печальные нотки в его голосе больно кольнули и пристыдили Речел:
– Тебе знакомо это ощущение?
Она хотела расспросить Феникса обо всем, но знала, что у нее ничего не получится. В здешних местах неудачники и бродяги искали спасение от прошлого, и они либо охотно делились своими тайнами, либо не рассказывали о них никому и никогда.
– Да. Но я не хочу это обсуждать – даже вместе с тобой…
Истина была здесь – в его уверенном, ровном голосе, в том, как он слушал, смотрел и ждал… все время чего-то ждал.
– …Мы не сможем подарить друг другу покой, Речел. Я буду жить в пустоте, а ты медленно умирать, – добавил Феникс, убирая нож, и направился к двери, чтобы вернуться к себе в пристройку и оставить Речел одну, как он это делал каждый вечер.
– Феникс, – позвала она, понимая, что ей нет места в его будущем, – что тебе нужно от жизни?
Тот открыл дверь и остановился.
– Жить – не более того, – сказал он, не оборачиваясь. – И, В конце концов, спокойно умереть.
Когда дверь захлопнулась за его спиной, Речел спросила себя, знало ли ее сердце подобную горечь потери, которую, испытал Феникс?
Она нарочно гремела посудой, когда готовила ужин и накрывала на стол, чтобы заглушить одиночество и не слышать гнетущую тишину, наступившую из-за отсутствия Грэйс.
Опершись о деревянный подоконник, Речел выглянула в окно и начала рассматривать полюбившиеся ей горы, кольцом окружавшие Биг-Хорн Бэйсин, словно ограда, скрывающая от старого мира, который она когда-то покинула.
– Мне так страшно, – прошептала Речел.
Но никто ее не слышал.
Форт-Феттерман, штат Вайоминг
Люк стоял в дверях салуна, разглядывая интерьер обеденного зала. Тусклый свет керосиновых ламп смешивался с сероватым дымом сигар. Посетителей в длинном узком помещении было немного – два подвыпивших приятеля у стойки бара, несколько ковбоев, играющих за столом в покер. В противоположном от них углу, развалясь на стуле, сидел в угрюмом одиночестве еще один мужчина. Он ни на кого не обращал внимания и понемногу отхлебывал из стакана виски.
И все же Люку казалось, что за ним незаметно, но пристально наблюдают. Он надеялся, что это так. Ему хотелось думать, что мисс Пэрриш придет на встречу с незнакомцем в сопровождении охраны. Еще не хватало, чтобы у Генри была такая же беспечная жена, как и он сам!
В глубине зала Люк увидел и саму мисс Пэрриш. Она сидела одна за столом, безучастно глядя перед собой, словно не замечала ни его присутствия, ни любопытного шепота, которым посетители встретили чужака. Ее темно-голубое платье можно было назвать нарядным, надетым для особого случая. Мисс Пэрриш совсем не походила на женщину легкого поведения. Она сидела за столом прямо, отделанный кружевом вырез платья был неглубоким. Только напряженная поза и временами беспокойный взгляд выдавали ее: мисс Пэрриш делала над собой усилие, чтобы не смотреть на окружающих и не обращать внимания на
