– А что, Фрайзер – вашего круга, да? – не отставал Дэниел. – Не такой, как здешний врач?
Кристина никогда раньше не задумывалась над тем, что в действительности он был прав. Гарет был не таким, как доктор Декстер. Он всегда больше интересовался теоретической стороной медицинских проблем, чем их конкретным применением на практике. Он был хорошо образованным человеком и не сталкивался с тем, что каждый день видел и делал доктор Декстер.
Кристина коротко заметила:
– Думаю, вы сами не знаете, о чем говорите.
– Может, и не знаю. Ну, мне нельзя больше задерживаться. Я должен позаботиться о мальчике и уложить его в постель.
Дэниел повернулся, чтобы уйти. Кристина вдруг поняла, что не хочет, чтобы он так сразу исчез, ей захотелось снова его увидеть. И у нее непроизвольно вырвалось:
– Я прихожу в клинику по вторникам. Не придете ли вы на той неделе во вторник сказать мне, как Дикки?
– Это вам расскажет доктор.
Дэниел пристально посмотрел на Кристину, будто собираясь что-то добавить, а потом, взяв на руки мальчика, обхватившего его за шею ручонками, направился к двери.
Кристине стало стыдно и неловко за свои последние слова. Поведение Дэниела, его уход были для нее как пощечина.
– Вы идете, Кристина? Я приказал подать коляску и смогу подвезти вас домой.
– Спасибо. Через минуту я буду готова.
Всю неделю Кристина жила надеждой на встречу с Дэниелом Хантером. При мысли о предстоящем вторнике сердце ее радостно билось.
Из клиники Дэниел сразу же понес мальчика к себе, в дом на Райской Аллее, где он все еще снимал комнату у миссис Тэйлор. Он уже знал, что у этой женщины доброе сердце, хотя при первом знакомстве она казалась слишком резкой и строгой. Уложив мальчика в свою постель, Дэниел спустился вниз, чтобы поговорить с хозяйкой. Он подробно описал происшедшую с мальчиком трагедию и, будучи уверенным в ее сердобольности, спросил, не сможет ли она приглядывать за ребенком, пока его не будет дома.
– И что дальше? – озабоченно спросила миссис Тэйлор, приняв свою любимую позу – живописно скрестив руки на пышной груди. – Желаете, чтобы я бегала вверх и вниз по лестнице со своей больной спиной! Да вы, молодой человек, просто обнаглели!
Дэниел стал упрашивать миссис Тэйлор, но она резко его оборвала:
– Не пытайтесь, молодой человек, очаровать меня, ваши чары на меня не действуют. Я не буду сидеть наверху всю ночь, – продолжала она. – И не стану жертвовать сном ради мальчишки. Дженни Коллей вообще не надо было заводить ребенка от такого папаши, который неизвестно где шляется. А теперь еще и этот хахаль-пьяница из дока.
Она помолчала, чтобы перевести дыхание, и Дэниел, воспользовавшись паузой, сказал:
– Вы просто ангел, миссис Тэйлор, просто ангел!
– Да идите вы к черту! Надеюсь, я еще жива. Оставьте свои милые словечки для своей сестрички. Где она, кстати, хотела бы я знать? Дэниел, вам следует повнимательнее смотреть за нею. Она слишком уверена в себе для этого испорченного мира.
Дэниел засмеялся и ушел, вполне уверенный, что сможет полагаться на хозяйку в том, о чем он ее просил. Как ни пытался он в последующие дни отвлечься от мыслей о Кристине Уориндер, они возвращались к нему снова и снова. Он никогда не ожидал увидеть Кристину в клинике. Даже если бы она не была дочерью Эверарда Уориндера, предчувствие подсказывало ему, что нужно раз и навсегда перестать думать об этой девушке. Она была создана не для него и уже никогда не сможет быть его судьбой, и все равно его мозг упрямо отказывался забыть ее образ. Тогда, на летней ярмарке, что-то необъяснимое и загадочное блеснуло в отношениях между ними, и теперь эта странно-приятная искорка вновь засветилась, причем на этот раз с еще большей силой.
Дэниел так мало знал о женщинах. Живя в обществе аскетичных Джессонов, он стремился только к одной цели – попасть в Лондон. У него не было ни времени, ни желания гулять с девушками, как делали другие ребята, любившие хвастать своими победами. Его никогда не трогали смешки девчонок и их глупое щебетание, да и потом среди них не было ни одной, похожей на Кристину. О, черт побери, думал Дэниел, неужели он до сих пор все еще не забыл ее, светскую даму, делающую вид, что ее интересует бедняга, зарабатывающий на жизнь обучением сорока оборванцев, которые умирают с голода в трущобах? Разве непонятно – он ей не пара. Он решительно не пойдет в клинику во вторник, – продолжал размышлять Дэниел, – если же ее действительно интересует здоровье маленького Дикки, пусть спросит о нем у доктора, а не морочит ему голову.
Когда в очередной раз Дэниел вернулся домой, миссис Тэйлор доложила, что Дикки спит как убитый.
– Не хочу показаться навязчивой, мистер Хантер, но мне кажется, что вам лучше быть поосторожнее, – предостерегающим тоном сказала хозяйка, – иначе вы скоро останетесь с мальчишкой на руках. Его мать слишком распущена, на мой взгляд, и любят погулять с дружками, а паренек ей только мешает.
– Спасибо, миссис Тэйлор, я это учту, – весело сказал Дэниел. – И еще спасибо за то, что присмотрели за мальчиком, – и Дэниел запечатлел дружеский поцелуй на сморщенной щеке миссис Тэйлор.
– Ну ты подумай! – воскликнула она, отвесив ему легкую пощечину. – Юный дьявол-искуситель! Думаю, мне уже можно перестать играть роль нянечки и пойти спать? – с иронической улыбкой произнесла миссис Тэйлор.
Дэниел рассмеялся и в несколько прыжков взбежал по лестнице в свою комнату. Дикки лежал поперек кровати, изредка постанывая во сне. Дэн смотрел на мальчика несколько минут, размышляя о том, что же ему теперь делать. Завтра он должен был встретиться с матерью мальчика. Дэн вздохнул и начал раздеваться. Затем, осторожно пододвинув Дикки к стене, он лег на край кровати, отнюдь не приспособленной для двоих. Он постарался заснуть, но сон не шел, разнообразные мысли мешали
