– Что-нибудь еще принести, мисс?
– Нет, благодарю. Я с удовольствием попью чаю.
– Хорошо, мисс.
Бартон ушел, тихо закрыв за собой дверь. Эверард Уориндер сел напротив дочери.
– Папа, тебе налить?
– Да, пожалуйста, Кристина.
Девушка приготовила отцу чай со сливками, как он любил, – немного сливок, и почти без сахара.
– Для чего ты хотел меня видеть, папа, наверное, поговорить? – волнуясь, спросила Кристина, медленно отпивая из своей чашечки.
Отец взял чашку, немного подержал ее, а затем, поставив ее на столик, резко сказал:
– Это ты познакомила Гарри с этой девушкой, с Кейт Хантер?
– Нет, не я, – быстро ответила Кристина. – Мне казалось, что Раймонд Дориан… Он слышал ее пение и как-то взял с собой Гарри в ресторан, где она выступала. Сейчас я знаю, она покинула свое прежнее место работы и служит в труппе Королевского театра у мистера Кина, если не ошибаюсь.
– Представляешь, этот молоденький дурачок, мой сын, вообразил, что влюблен в эту девушку! Как тебе это? Ладно, думаю, мы с этим разобрались. Гарри в августе едет в Париж, он будет там целый год. Уверен, что это приведет его в чувство…
– Папа, ты считаешь, что он согласится с этой идеей? – спросила Кристина.
– Согласится, куда он денется, – отец поднялся и стал расхаживать по комнате, потом вдруг остановился и посмотрел на дочь. – Что же касается тебя, дочка, то я очень хочу, чтобы ты больше не работала в клинике.
– Но почему, папа? Мне так нравится там работать, помогать людям. Я уже многое умею и стала просто незаменимой помощницей для доктора Декстера, он сам так мне говорил! Доктор очень доволен моей работой… я наконец-то почувствовала, что занимаюсь чем-то нужным, стоящим, я ведь мечтала об этом! Папа, почему же я вдруг должна все бросить? Почему?
– Ну что ты разволновалась, Кристина. Очень скоро я буду заниматься выборами. Это будет очень трудный для меня период, и я бы хотел, чтобы выборы никоим образом не затронули мою семью, тебя, Крис.
– Но, папа, причем здесь моя работа в клинике? Клиника не имеет никакого отношения к политике. Ее предназначение – помогать людям, которые очень пострадали. Большинство из персонала клиники не имеет понятия, из какой я семьи, потому что там это не важно. Я там не мисс Уориндер, не твоя дочь, а просто мисс Кристина, которая помогает доктору Декстеру.
– Может быть, ты в чем-то и права. В твоем представлении это так, но на самом деле все не так просто. Дэниел Хантер знает, кто ты. И его сестра тоже. И когда наступит подходящий момент, он не пожалеет тебя. Дэниел называет себя радикалом, но он еще сотрудничает с Рабочей Ассоциацией и, чтобы навредить мне, он пойдет на все. Понимаешь?
– Я тебе не верю, папа. Откуда ты так хорошо его знаешь?
– Среди его единомышленников есть люди, которые преданы мне…
– Дэниел Хантер не сделает ничего такого, папа. Я знаю его. Он мне обещал! Почему ты плохо о нем думаешь?
– Обещал тебе? – Отец нахмурился. – Кристина, скажи мне честно, что для тебя значит этот человек?
– Он мой друг, папа, просто друг, – в отчаянии сказала Кристина. Знаешь, папа, он однажды привел в клинику мальчика – своего ученика, который пострадал. Мне было очень жалко мальчика. И я стала заботится о нем по мере своих возможностей, конечно. А Дэниел ходил домой к мальчику, помогал его матери… Иногда мы беседовали с Дэниелом. Он работает в школе. Мне хотелось быть ему другом. Вот и все наши отношения.
– Этот Хантер увидел возможность завоевать симпатию и доверие моей дочери, он пользуется твоей неопытностью, тем, что у тебя доброе сердце. Я так понимаю его поведение…
– Нет, папа, ты ошибаешься! Все было не так. Ну что ты имеешь против Дэниела и его сестры? Что плохого они тебе сделали, чтобы ты их ненавидел? Не отрицай, я заметила, какое они на тебя произвели впечатление в тот день, помнишь? Это было тогда, когда Маргарет выходила замуж, и ты тогда заметил Дэниела с Кейт в толпе зевак. О, как же ты посмотрел тогда на этих молодых людей! Что это, папа? Объясни мне, почему?
– Не говори ерунды, дочка. Тебе все показалось, правда, Крис…
– Нет, папа, нет. Я чувствовала, что здесь кроется какая-то тайна. Иначе с какой стати ты бы так невыносимо отзывался о Дэниеле? Я знаю, что их отца повесили у Ньюгейтской тюрьмы…
– Откуда тебе это известно? Дэниел тебе рассказал? – Эверард Уориндер ошеломленно посмотрел на дочь.
Кристина не собиралась говорить об этом с отцом, но сейчас, раз уж так получилось, надо было вести себя благоразумно.
– По-моему, он не собирался мне рассказывать о своей семье, – начала свое объяснение Кристина. – Однажды вечером, когда Дэниел провожал меня домой, мы проходили мимо тюрьмы. И тут его будто прорвало. Дэниел сказал, что еще ребенком видел, как здесь повесили его отца… Вот и все, папа. Это, наверное, было около двадцати лет назад. Ты знал об этом?
– Кое-что знаю. И поэтому уверен, что Хантер теперь имеет основание ненавидеть всех, кто связан с законом.
