мог, чтобы держаться от нее подальше, а было это не просто. Утром он просыпается – она рядом; весь день она сидит, уткнувшись в него коленками; и всю ночь она тут как тут – спит, завернувшись в сеточку и разметав по земле волосы, как лунная роза. А теперь снова испытывает его силу воли, в этот раз намеренно, – и он отнюдь не уверен, удержится.
– Сара, вернитесь в лагерь.
– Пока вы со мной не объяснитесь, не вернусь.
– Ах да, забыл. Вы же у нас за начальницу. Ну хорошо, начальница, что вы хотите от меня услышать?
– Вам обязательно всегда издеваться? – потребовала она.
Морган закатил глаза, сдвинул шляпу на затылок и уставился в ночь.
– Почему вы меня избегаете?
– А какое это имеет значение?
– Никакого.
Он снова уставился на нее.
– Так какого черта весь сыр-бор?
– Я только хочу понять, мистер Кейн, почему с другими женщинами вы ведете себя более чем свободно…
– Со шлюхами, – отрезал он, заставив ее умолкнуть. – Свободно я веду себя только со шлюхами, мисс Сент-Джеймс. С женщинами дурной репутации. А вы, если я вас правильно понял, причисляете себя к несколько иному разряду.
– А что, есть такой закон, где сказано, что вам нельзя иметь дело с порядочной женщиной? – закричала Сара в ответ, привставая на цыпочки от избытка чувств.
– А какого дьявола, – сорвался на крик и он, – порядочная женщина захочет иметь дело со мной?! – Он почувствовал, что теряет контроль над собой, его трясло от вскипевшей в нем злобы. Склонившись к Саре, он сказал: – Леди, я понятия не имею, как там у вас в Лондоне называют людей типа меня, но здесь у нас порядочная женщина вроде вас не признает сам факт моего существования, если, конечно, еще не совсем темно и у нее не чешется между ног настолько, что она хочет, чтобы я там почесал. – Сара ахнула. – Вот я кто, милая! Я – проклятый бото. Человек, которым мамочки пугают дочек. И к которому те же мамочки приползают на карачках, когда мужья оказываются не способны как следует заткнуть им дырку. Я тот, кто заставляет их чувствовать себя красивыми и желанными, нужными и любимыми – и так всю ночь, но лишь восходит солнце – и они не знают меня.
Сара попятилась от него, а Морган стал надвигаться, отшвыривая сапогами палки, сжимая в руке винтовку.
– Я не играю в любовь, Сара. И не развожу шуры-муры по темным углам с кокетками, строящими из себя целок.
– О! – закричала она. – Да я ничего подобного…
– Ты наняла меня, чтобы я доставил тебя в Жапуру и помог добыть горсть семян гевеи, чтобы ты после этого отправилась к Норману и вы с ним жили долго и счастливо. Так вот, этим я и занимаюсь, начальница. А теперь марш живо в лагерь, и близко ко мне больше не подходи!
Сара побежала; Морган смотрел ей вслед и думал, а хотел ли он хоть раз сильнее, чем сейчас, остановить ее.
Глава девятая
Невзирая на грозу и ливень, бьющий по древесному своду и потоками, стекающие с листьев на головы путешественников, экспедиция не останавливалась и незадолго до полуночи прибыла на следующие сутки в Манаос. Морган сражался с водой, доходившей ему до колен, вытягивая каноэ на пологий берег. Ругаясь, он по мере возможности проследил, чтобы все его спутники благополучно выбрались на сушу, и прокричал сквозь дождь:
– Проводите леди под крышу! Встречаемся здесь через час!
Кан поспешил к каноэ Сары, подхватил ее на руки и понес вверх по склону. Волосы и одежда прилипли к ее телу, девушка свирепо посмотрела Моргана и закричала:
– А что это вы собираетесь делать?
Не обращая на нее внимания, Морган повернулся к Генри. Лицо друга было едва различимо во тьме сквозь потоки воды. Взяв индейца под руку, Морган подтолкнул его вверх по скользкому берегу и отвел подальше, чтобы Саре не было слышно.
– Итак, что дальше?
– Ты о чем? – прокричал Генри сквозь шум дождя.
– Избавься от нее!
– Избавиться?
– Я же говорил: она дальше Манаоса не плывет!
– Так ведь ливень. И полночь уже! Это тебе не Джордж-таун. Тут не пойдешь в ближайший отель и не снимешь номер.
– Раньше должен был об этом думать, до того, как притащил ее сюда!
– Ты сам не меньше моего виноват. Мог бы и настоять, чтобы она осталась в Сантареме!
Сняв и выжав шляпу, Морган покачал головой.
