– К сожалению.
– Ничего страшного. Как только ты окрепнешь и сможешь больше бывать на воздухе, хороший цвет лица вернется к тебе.
Он сел на стул напротив Моргана и скрестил ноги. Его волосы волной ниспадали с его плеч на белый костюм.
– Ты несколько нервозен, это понятно. Но не стоит. Ты поступил правильно, решив вернуться ко мне. В свое время ты поймешь это.
Морган пил свое виски, чувствуя, как его вновь начинает изнутри грызть злоба. Он не противился этому чувству. Оно заставляло его ощущать себя человеком; он не был в этом состоянии со своей последней ночи с Сарой.
Наклонившись вперед, он оперся на свои колени, губы Кинга тронула мальчишеская улыбка.
– Я уверен, что прошедшее никогда не повторится. Мы пережили это. Я перестал сердиться.
Морган взял рюмку с ликером и закрыл глаза. Он чувствовал некую эйфорию, словно солдат, выигравший войну, проявивший чудеса героизма и теперь глядящий на заключительное сражение.
– Ты ведь простил меня за твою опрометчивость, не так ли, Морган?
Пальцы Моргана сжали рюмку, когда он взглянул Кингу в глаза и произнес:
– Ты позволил им унизить меня.
– Да.
– Ты заставил меня пресмыкаться на коленях, как животное. Ты понимаешь, насколько тяжело было для меня пережить это? Каждую ночь, когда я пытался заснуть и не мог, я представлял, что я убиваю тебя. Все время я переживаю это унижение. Как мало достоинства осталось у меня, если я пришел сюда. Ты лишил меня даже этого, Рэнди.
Некоторое время они сидели в тишине, чувствуя собственное сердцебиение.
Кинг встал со стула и прошелся по комнате, сжимая одной рукой рюмку с ликером, а другую засунув в карман.
– Вспомни, как мы сидели в этой комнате раньше, когда ты пришел сюда в первый раз и я рассказывал тебе обо всех местах, в которых я бывал, которые я видел.
– Да.
– Ты был как ребенок, Морган. Мне доставляло огромное наслаждение видеть энтузиазм и любопытство на твоем лице. В тебе я видел самого себя, вспоминал те времена, когда я был голодным и наивным, любознательным и стремящимся перевернуть мир. Итак, в те первые ночи я учил тебя. Мы сидели прямо здесь, на этих стульях, до самого восхода солнца, говоря о Руссо, Вальтере и Дидро. Меня изумляли твои способности схватывать на лету, и мне было жаль, что ты не имел возможности получить настоящее образование.
Мы уцелели, ты и я. Победители. Мы посвятили наши жизни достижению того, что мы хотим получить от этого мира. Да. Я учился брать то, что я хочу. А я хочу тебя, Морган, твой ум, твое доверие, твое превосходное тело. Я надеялся, что и ты заинтересуешься мной, почувствуешь, что тебе со мной хорошо. Да, я был в отчаянии. Я думал, что поправ твою гордость, твое достоинство, я заставлю тебя, наконец, согласиться со мной, но сразу же после случившегося я понял, что был не прав. Тебе будет легче, если я признаюсь, что бы не прав? Если я мог бы все это вернуть назад, я сделал бы это. – Он остановился. – Посмотри на меня. Морган.
Морган поставил свою рюмку на стол сбоку от себя и поднял глаза. Казалось, что та близость, которая возникла между ними, вдребезги разбила тишину. Морган видел усмешку понимания в глазах Кинга. Патрон знал, зачем он вернулся.
– Роберто, – позвал мягко Кинг. Караульный повернул голову и ожидании. – Ты отпущен.
Роберто выскользнул из комнаты. Он закрыл за собой дверь, оставив их одних.
Морган встал со стула. Ему не хватало воздуха ни в легких, ни в горле. Оружие давило ему в спину, как кинжал, и он размышлял, будет ли он достаточно проворен, чтобы быстро достать его, когда наступит время. Кинг отставил в сторону рюмку и, пройдя через всю комнату, остановился на расстоянии вытянутой руки от него. Наконец, он поднял руку, коснувшись волос Моргана пальцами, и погладил тяжелые, черные пряди.
«Теперь, – думал Морган, – теперь. Сделай это сейчас. Он может послать пулю в голову Кинга и через некоторое время сюда ворвутся караульные, тогда он повернет оружие на себя и…»
Матерь Божья, почему он не мог двигаться?
– Я единственный человек на земной поверхности, который когда-либо верил в тебя, Морган.
Его рука тряслась.
– Я любил тебя. Он не мог дышать.
– Я люблю тебя.
«Ублюдок», – сказал он сам себе. Он медленно ухватился немеющими пальцами за ствол револьвера.
– Дорогой Морган, я знаю тебя достаточно хорошо, твои идеалы, твои убеждения, твои возможности. Я знаю, ты никогда не смог бы полностью уступить мне, ущемить свое самолюбие. Это слишком много значит для тебя, твоего достоинства.
Морган осторожно достал оружие и направил его прямо в лицо Кинга.
Кинг улыбнулся:
– Ты не сможешь убить меня. Если ты сделаешь это… За спиной патрона раскрылась дверь и вошла
