объяснил, что она потеряла свои вещи в дороге, когда они путешествовали, отмечая медовый месяц. Саманта не могла понять одного: он так и не объяснил ей, почему у нее оказалось только два черных платья.
Она схватила рукой складки лишней ткани на талии. Платье было ей велико. Это, конечно же, не ее платье. Оно ей вовсе не подходит.
Саманта взяла щетку и попыталась привести в порядок прическу. Но смогла только расчесать спутанные пряди. Решила оставить их распущенными. Блестящие, волнистые, они доставали ей до пояса.
Прибрав комнату, девушка спустилась по лестнице вниз. В столовой Роза и Джейк уже завтракали. Она улыбнулась им.
– Доброе утро!
Роза расплылась в довольной улыбке и пошла на кухню за завтраком для Саманты.
– Доброе утро, солнышко! Как ты чувствуешь себя сегодня? – приветливо спросил Джейк.
– Прекрасно, – она села рядом с Джейком. – А где Ник?
– Они с Джеффом поехали в город за покупками. – Джейк вздохнул. – Может быть, в этот раз они привезут что-нибудь.
Саманта удивленно посмотрела на него, не понимая, что он имеет в виду. Она хотела расспросить Джейка, но в столовую вошла Роза и поставила перед ней большое блюдо с сочным бифштексом.
– Вот твой завтрак, малышка. Ешь, а после мы поищем тебе что-нибудь из одежды.
– Спасибо, Роза. Завтрак выглядит так аппетитно, – Саманта намазала маслом ломоть пышного хлеба. – А то, что вы сказали, звучит заманчиво. Мне надоело ходить в этом платье и выглядеть старой каргой.
Джейк наклонился к ней, замахал руками и запротестовал:
– Ну что ты, что ты, Саманта, дорогая. Как бы ты ни оделась, ты никогда не будешь плохо выглядеть.
После завтрака они пересмотрели гардероб Розы, выбрали и стали ушивать одно из Розиных платьев. Розин гардероб состоял почему-то из одежды коричневых и красных цветов. А красный цвет совсем не подходит к рыжим волосам. Они остановили выбор на новом коричневом платье. К тому же оно было Розе тесновато.
И вскоре Саманта сидела в кресле и перешивала себе коричневое платье, прилежно склонив голову. Она была страшно довольна и благодарна Розе за то, что, наконец-то, сможет выглядеть намного лучше.
За прошедшую неделю она сделала открытие, что многие домашние дела ей не знакомы. Она совсем не умела готовить, печь, стирать. Но была старательна, прилежна и многому успела научиться.
Саманта улыбнулась. Она даже научилась варить туалетное розовое мыло. И теперь для нее не составляло большого труда испечь пирог. По-видимому, она раньше была лентяйкой или избалованным капризным ребенком.
Она пристально посмотрела на Розу, занятую штопкой носков.
– Роза, расскажи мне о Нике. Каким он был маленький?
Роза подняла голову, задумалась, глядя в пространство, и вдруг улыбнулась.
– Ты не поверишь, малышка, но он был застенчивым и ласковым мальчуганом. Он часто делал мне маленькие подарки – приносил полевые цветы, пестрые птичьи яйца, разноцветные камешки, – опустив ресницы, она помолчала, словно вспоминая что-то. – Ты знаешь, он не любил, когда над ним смеялись. Был очень обидчивым. Но старался скрывать. А глаза выдавали. Они сразу становились черными, холодными.
Саманта вспомнила: глаза у Ника, действительно, темнеют, когда он сердится или обижен. И какие они светлые, искристые, когда он весел и доволен.
Роза нахмурилась и продолжала рассказывать:
– Однажды Джеффа пригласили в город на вечеринку, а Ник не получил приглашения. Ник пытался скрыть, что обижен. А Джефф не хотел ехать один. Ник уговорил брата поехать, хотя тот долго отказывался. Джефф вернулся рано и с подбитым глазом. Позже выяснилось, он подрался из-за того, что кто-то при нем обозвал Ника грязным индейцем. Джефф никогда не рассказывал об этом брату. Но, я уверена, тот и сам обо всем догадался. И оценил поступок Джеффа по достоинству.
Девушка не могла скрыть слез, когда Роза рассказывала ей, с каким предубеждением относились белые к малышу. А он и так был обижен судьбой: рано потерял родителей. Саманта словно воочию видела того маленького мальчика, которого описывала Роза: робкого, неуверенного, ласкового, любознательного, с печальными серыми глазами.
Роза очень любила его, жалела, ласкала. Но теперь он уже вырос, давно не мальчик.
После полудня Саманта поднялась к себе в комнату. Платье было готово. Она подрубила подол, расправила и повесила обновку на вешалку, чтобы разгладились складочки.
Сладко потянувшись, она легла на кровать, заложила руки за голову, закрыла глаза и попыталась заснуть. Но все мысли ее сегодня были о Нике. Она видела перед собой высокую стройную фигуру. Заглядывала в серые искристые глаза.
Вздохнув, Ник отбросил окурок сигары и отошел от столба, возле которого проторчал почти час. Он внимательно следил за дверями пошивочной мастерской, расположенной на другой стороне улицы. Удостоверившись, что путь свободен, нерешительно пересек пыльную дорогу и усмехнулся, подумав, что, оказывается, пошивочная мастерская переполнена больше, чем бордель в субботнюю ночь. Только сюда идут женщины, а не ковбои.
На улице показался Джефф. Ник быстренько юркнул за дверь. Дверь заскрипела и с шумом захлопнулась за ним. Невысокая дама с роскошными формами раздвинула шторы и вышла в переднюю комнату. Она пытливо посмотрела на Ника голубыми глазами.
– Откуда весь этот шум? Что вы хотели, монсеньор?
Ник огляделся. Кроме него, в комнате никого не было.
– Я не монсеньор. Я – Ник Макбрайд. Наверное, это я надела столько шума. Извините, – он сорвал с головы шляпу, нервно комкал ее в руках. Он чувствовал себя словно лиса, пойманная в курятнике.
– Чем я могу вам помочь, монсеньор? – снова спросила дама.
– Ник, мэм. Меня зовут Ник, – он вдруг смутился, совсем растерялся и попятился к двери.
Дама одарила его понимающей улыбкой, подошла, отобрала шляпу. Взяла Ника за руку и повела за шторы в гостиную. Ласково усадила в кресло, проворковав:
– Я думаю, вам будет здесь более удобно, так?
– Нет… Да, – Ник ослабил пальцем узел шейного платка, который почему-то вдруг стал давить.
– Вы пришли купить что-либо для леди, так?
Она налила в чашку какой-то дымящейся жидкости и подала ему. Он взял хрупкую фарфоровую чашку обеими руками, боясь, что уронит и разобьет ее. Поднес к губам, сделал глоток. Господи. Что это? Он заморгал, стараясь не подавиться.
Дама улыбнулась, забрала у него чашку.
– Я думаю, что, возможно, монсеньор хочет что-то еще, кроме чая? – она достала из буфета высокую бутылку и маленький хрустальный стаканчик. – Бренди?
Ник кивнул. Сейчас ему необходима хорошая выпивка. Он взял стаканчик, который дама поставила перед ним, и сделал глоток, с удовольствием смывая во рту вкус чая. Она снова наполнила стаканчик.
– А теперь, монс… Ник, что мне для вас сделать? – Он опорожнил еще один стаканчик, чувствуя себя гораздо свободнее и раскованнее.
– Мне нужна одежда для женщины – моей жены. Думаю, что вся.
– Какой размер? – спросила дама.
– Размер? Черт возьми! Я не знаю, – нахмурившись, он оглядел ее. – Немного повыше вас, мэм. О… не совсем… понимаете? – стал запинаться Ник и, в конце концов, показал руками.
Она мило улыбнулась, на щеках у нее показались ямочки.
– Я думаю, что правильно вас поняла, – ответила она, открывая высокий гардероб.
Ник допил остатки бренди и стал рассматривать кипу одежды, выложенную перед ним.
