Оглядывая толпу, Лаура старалась казаться безучастной. Предложения посыпались сразу же. Каждый мужчина называл сумму, с которой готов был расстаться, складывая стопку монет у основания помоста. Мадонна дель Рубия хищным взглядом оценивала растущие ставки.
В груди Лауры смешались страх и восторг. Неужели ее тело — такой ценный товар, что мужчины готовы выбросить целое состояние ради одной ночи?
Ее охватила тревога, по спине пробежал холодок. Мысль, что вскоре ее обнаженного тела коснется незнакомец, никак не укладывалась в голове. Однако в любом случае победитель торга будет рассчитывать, что в обмен за уплаченную крупную сумму он получит соответствующее цене удовольствие. Но останется ли он доволен?
Чтобы подавить растущее беспокойство, Лаура поискала глазами своих друзей. Ее взгляд выхватил из толпы Тициана и Аретино. Дородный поэт поднял вверх большой палец, подбадривая девушку. Порция, изображавшая весну, помахала веером. Фьяметта, преображенная в Медузу хитроумным париком из искусно сделанных змей, послала воздушный поцелуй. Большую же часть гостей Лаура не знала — их лица скрывали маски.
Звон монет отдавался перезвоном в ушах. Один из столбиков выкладывал стройный мужчина в костюме Приапа. Огромная маска с застывшей ухмылкой скрывала его голову целиком. Отверстия для глаз были слишком малы, чтобы различить хотя бы их цвет. К этому человеку, выбравшему для себя образ похотливого хвастуна, Лаура почему-то не испытывала ничего, кроме неприязни. К ее радости, каждый раз, когда Приап увеличивал ставку, ее перекрывал плотный, могучего сложения мужчина в костюме Марса. Его она тоже не знала или же не могла узнать, но с надеждой цеплялась за предположение, что это Сансовино, ее хороший друг, чья слава любителя женщин не уступала известности скульптора.
Конечно же, Якопо Сансовино не сделает ей ничего плохого, ну… если не считать, что лишит девственности.
Однако для человека, выбравшего для маскарада наряд Марса, он вел себя как-то странно — нерешительно, словно торг представлялся ему неприятным. А может, бедняге просто жаль расставаться с деньгами? В любом случае, Лаура испытывала к нему благодарность за его неуступчивость в состязании с гадким Приапом.
Алчное лицо мадонны дель Рубия подсказывало, что суммы, действительно, неслыханные.
Этих денег, наверное, хватит ей, чтобы расплатиться с долгами, и тогда после сегодняшней ночи больше не придется продавать себя. И Сандро Кавалли останется доволен: высоконравственный Страж Ночи решит, что это он заставил ее отказаться от проституции.
А может, Страж Ночи никогда ничего не простит ей? Его понятия о нравственности, должно быть, столь строги, что даже одного прегрешения окажется достаточно, чтобы навеки запятнать себя перед ним.
«Конечно! — возмущенно думала Лаура. — Сандро Кавалли легко может позволить себе носиться с понятиями о чести. Ему не довелось испытать на собственной шкуре, что это такое — отказаться от самого сокровенного желания из-за отсутствия денег. Ему не приходилось бороться с искушением воспользоваться самым легким способом осуществления своей мечты. Что он знает о мучениях женщины, пытающейся преуспеть в мире мужчин?»
Время шло. Постепенно почти все гости отказались от торга и забрали свои деньги, унеся с собой выложенные у помоста стопки. Число тех, кто продолжал торг, сократилось до двух: то были Приап и Марс. Мадонна дель Рубия заранее просила Лауру не проявлять большого интереса к торгу — это не ее дело, ведь внимание девушки к деньгам может только принизить впечатление ее непорочности, добродетели и чистоты и потому Лаура следила за состязанием кошельков из-под опущенных ресниц.
Приап положил еще один дукат, Марс добавил два. Его противник увеличил ставку. И так продолжалось без конца. Столбики монет росли, угрожая развалиться.
«Как много дукатов» — думала Лаура. — Чтобы купить галеру, должно быть, требуется меньше! И Колумбу, чтобы переплыть океан, тоже наверняка понадобилось меньше!»
Но вот Марс заколебался, его пальцы шарили по самому дну кожаного мешочка. Из-под маски донеслось приглушенное проклятие.
— Вы исчерпали свое состояние, мессир? — вежливо осведомилась хозяйка заведения.
Столбики были равны. Приап добавил еще один дукат и издал восторженный рев:
— Она моя!
Лаура едва сдерживала дрожь, когда друзья победителя принялись поздравлять и хлопать приятеля по спине.
Но шум поздравлений перекрыл хриплый возглас:
— Подождите!
Головы всех повернулись к Марсу. Он шагнул вперед, поднял руку и, не снимая перчаток, отстегнул золотую цепь, висевшую на шее. Из-под туники показался висевший на цепочке огромных размеров драгоценный камень. Марс положил его на помост.
Рубин, гладкий и круглый, смотрел на Лауру, как гигантский немигающий глаз. Обработан он был в византийском стиле, обрамлен ониксом, а кайма из ослепительных бриллиантов окружала его.
Приап замер, словно громом пораженный. Рука бога мужской плодовитости потянулась было к камню, но приятели вовремя его оттащили.
Гости сгрудились у помоста, разглядывая украшение.
— Ему цены нет! — сказал кто-то.
— Есть, — отозвался другой, — но она вдвое больше, чем все золото, выложенное у помоста.
Приап с несколькими товарищами устремился прочь из зала. Лаура облегченно вздохнула и сосредоточила внимание на Марсе.
Сансовино вряд ли может позволить себе такое, если, конечно, он не сошел с ума.
Она еще размышляла об этом, когда лакеи несли носилки к роскошному будуару, где должна была состояться встреча девственницы с купившим ее первую ночь сластолюбцем.
Служанки освежили ее духами, еще раз отполировали ногти и развязали волосы, заструившиеся по плечам и груди.
Все это Лаура перенесла с напускным добродушием, заставляя себя смеяться над непристойными шуточками служанок и делая вид, будто нет ничего удивительного в том, что мифологические любовники Венера и Марс станут таковыми и в жизни.
В одном из многочисленных зеркал, украшавших комнату, она заметила свое отражение Глядя на себя со стороны, Лаура видела разрумянившуюся девушку с блестящими от возбуждения глазами и влажными алыми губами — она их беспрестанно нервно покусывала. Но на самом деле каждый миг приближал ее смерть, по крайней мере, так ей казалось.
Лаура не заметила, как удалились служанки, а потому удивилась, оказавшись в одиночестве. В будуаре стоял праздничный стол, в изобилии уставленный яствами: винами, фруктами, орехами… Весело потрескивал камин, но страх хватал девушку железными когтями за сердце.
Лауре не сиделось, и как тигрица в клетке, она мерила комнату шагами. Щелкнула задвижка. Девушка замерла: в комнату вошел Марс.
Языки пламени осветили золотую маску и шлем. Огромная тень, отбрасываемая незнакомцем, накрыла купленную девственницу, напугав ее до безумия.
Но Лаура опомнилась и засуетилась:
— Добро пожаловать, мессир. Не желаете ли вина? Чудесный букет!
Марс покачал головой.
— Может быть, фруктов?..
Лаура знала, что несет чепуху, но не могла остановиться.
— Вот финики из Смирны. Посмотрите, какие крупные… и сладкие. А эти апельсины доставили мадонне дель Рубия специально для.
— Я потратил деньги не ради фруктов и вина, — голос под маской звучал глухо и враждебно.
— О… тогда что же… — она осеклась и кашлянула раз, затем другой. — Что вам предложить? Может быть сыграем в шахматы или карты? Я сама их разрисовала…
— Я хочу вас, Лаура. Только вас!
Марс поднял руку и снял маску и шлем. Взору девушки предстало суровое и мужественное лицо Сандро
