Она виновато склонила голову.
— Мне очень жаль, маэстро! Знаю, еще многому я могла бы у вас научиться, но придется завершить последние картины без вашего руководства.
К Тициану подбежал Вито. Он запыхался и тяжело дышал, раздувая щеки.
— Маэстро, в саду никого не нашли! Где еще прикажите искать?
— Прекратите поиски, Вито. Вы же видите: прибыл Страж Ночи!
Забрав непрерывно лающего щенка, ученик художника удалился.
Сандро с нетерпением обратился к Тициану с вопросом:
— Так что же случилось?
Глаза художника загорелись яростью.
— Кто-то вломился ко мне в дом. Я услышал шум, а когда увидел, что именно украдено, вызвал вас.
Куда только подевалась усталость! Сандро весь преобразился: вспыхнули глаза, расправились плечи. Охотник почуял зверя.
— Что украдено?
Тициан повернулся к лестнице.
— Пойдемте. Я покажу.
Кивком головы он пригласил и Лауру следовать за ним.
— Вам тоже следует посмотреть на это.
Спустя несколько минут, они уже стояли в той галерее, где еще недавно висели полотна маэстро, для которых позировала Лаура. Только теперь стены были голы. Мифологические красавицы исчезли. Девушка горестно вздохнула и покачала головой. Сандро обнял Лауру за плечи, чувствуя, как она дрожит и как стучит ее сердце.
Его самого тоже пронзило острое чувство утраты, но к нему приметались еще злость и страх: злость оттого, что он не сумел защитить и спасти от грязных рук преступника созданную художником нетленную красоту, а страх — из опасений, что темная и таинственная сила, угрожающая девушке, в очередной раз опередит его.
Кавалли вспомнил свое первое впечатление от картин. Они поразили его. И вот их нет! Неизвестный злодей выкрал все полотна галереи.
— Что еще пропало помимо картин? — поинтересовался Сандро.
— Больше ничего, — обхватив голову руками, Тициан, как слепой, бродил по пустой галерее.
— Вор точно знал, что ему нужно, — заметил Кавалли.
— Но ведь картины были такие… большие! — пробормотала Лаура, — как же вор смог унести их все сразу?
— Они без рам, — ответил Сандро. — Достаточно сильный мужчина мог бы, пожалуй, унести их без особых хлопот.
Страх изгнал из него остатки усталости. Кража явно была связана с убийствами! Или нет? Может, чувства к Лауре затуманили ему голову и он потерял способность здраво мыслить, лишившись рассудка? Да это и неудивительно! Ее красота и святого способна свести с ума, натолкнув на грешные мысли.
Снизу донесся какой-то шум, голоса, и все трое из галереи устремились к лестнице. Оказалось, что прибыли стражники во главе с человеком, назначенным дожем замещать Сандро в течение сорока дней.
— Ну, а теперь идите, возьмите, что собирались взять, — обратился к Лауре Тициан.
— Однако учтите, мы не сможем забрать сейчас с собой все ваши полотна, — поспешил уточнить Сандро. — Я пошлю за ними позже, когда мы приедем в мой загородный дом.
Лаура собралась было возразить, но Кавалли уже повернулся к ней спиной.
Спустившись вниз, Сандро принялся раздавать своим людям указания. Человек, назначенный дожем вместо него, обиженно уставился на своего бывшего повелителя, стражники смущенно потупились. Кавалли охватило отчаяние. В ближайшие сорок дней он не Страж Ночи! Он никто! Просто… посторонний человек. За последние годы это первое расследование, которое будет проведено без его участия.
Тициан нежно погладил Лауру по щеке.
— Думаешь, он позволит тебе писать? Я, конечно, уважаю Сандро Кавалли, но ему трудно понять душу художника, он ведь совсем не такой, как мы.
Склонив голову на плечо учителя, девушка вздохнула.
— Вы правы, маэстро! Но пока что у меня нет другого выбора, кроме как довериться ему.
— Загородный дом… — с удивлением сказала Лаура, когда баржа, поднявшись по Бренте, причалила к берегу. — Так вот он каков, ваш загородный дом!
Величественный особняк производил поразительное впечатление: к раскинувшемуся на холме высокому главному зданию были пристроены флигели, выложенные из кирпича и украшенные декоративными поясами аркатуры, а также поребрика.
Восхищенная и несколько подавленная красотой и величием дома, Лаура сошла с баржи. Позади этого роскошного особняка виднелись заросшие садами и виноградниками холмы. Их окружали стены подстриженных тополей и аккуратные ряды можжевеловых кустарников. Наступил вечер, по дорожке, затененной лаврами, шли работники, по-видимому, к стоящим в отдалении хижинам. От этой безмятежной буколической сцены, ее простоты и ясности у Лауры перехватило дыхание.
— Вам следовало бы подготовить меня, — в ее голосе прозвучали нотки укора.
Сандро выглядел смущенным и уставшим. «Изможденный ангел, сброшенный на землю», — подумала о нем Лаура. Во время путешествия, пока гости спали, он, наверное, изводил себя сожалениями по поводу обстоятельств, вынудивших его покинуть любимый город.
— Подготовить… к чему? — в замешательстве спросил владелец этого великолепия, простиравшегося перед девушкой, насколько хватало глаз.
— Господи, да вы что, и вправду не понимаете? — она обвела рукой окружающий их пейзаж. — Мне казалось, такая красота существуют только на картинах Беллини.
Девушке пришлось отступить в сторону: множество слуг наводнило причал, перенося доставленные баржей вещи в дом.
— Вы на самом деле не понимаете, каким сокровищем владеете? — выдохнула она.
— Лаура, у всякого аристократа, живущего в Венеции, есть загородный дом, где он может время от времени укрыться от городской суеты и отдохнуть. По мнению некоторых, мой еще довольно скромен.
У Сандро дрогнул ноздри: он с трудом подавил зевок.
— Вы этого не знали? — спросил он.
— Мне никогда прежде не случалось покидать Венецию.
Сандро еще хватило сил удивиться. По его лицу скользнула тень улыбки:
— Простите, я не подумал.
Последние сомнения относительно благоразумности решения принять предложение Кавалли покинули девушку, когда она вошла в особняк. Особняки Венеции, зажатые каналами, строились в высоту. Здесь же, где земли было хоть отбавляй, дом разветвлялся лабиринтами залов, соляриев, гостиных, танцевальных комнат и помещений, которые, казалось, были предназначены единственно для того, чтобы впитывать солнечные лучи, струящиеся через прозрачные стекла многочисленных окон.
Гостей отвели в смежные комнаты, приготовленные к их приезду. Распахнув двойную дверь, соединявшую обе спальни, Лаура закружилась от радости.
— Ясмин, не снится ли мне все это? Мы, действительно, будем здесь жить?
— Ты не спишь! И мы тут как олени в парке.
— Нет, мы на свободе, — принялась убеждать ее Лаура. — Я закончу свои картины, и…
— Ты веришь, что Кавалли тебе это позволит? — глаза африканки опасно блеснули. — Да, этот человек лучше многих других, но все же он мужчина. Уверяю тебя, Сандро найдет предлог, чтобы отправить все твои краски и кисти вместе с мольбертом обратно в Венецию. Он, полагаю, не принимает тебя всерьез как художницу.
Лаура была готова поспорить, но Ясмин все же знала мужчин лучше нее. Сандро, возможно, считает тщетным желание женщины стать художником. Не исключено, что оно кажется ему нелепым, а потому он может воспользоваться какой-нибудь отговоркой, чтобы постараться убедить ее отказаться от попыток
